Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - [237]

4. Между 8 февраля, когда части АСВ атаковали боевое охранение 1-го батальона 9-го полка морской пехоты, и примерно 10 февраля, когда Зиап начал снимать войска из-под Ке-Сань и отправлять их к Хюэ, что-то заставило коммунистического главнокомандующего отказаться от затеи с захватом базы. Можно только догадываться что. Наиболее логично предположить, что Зиап планировал развернуть под Ке-Сань главную битву, которая подразумевала успех в фазе II (штурмы городов). К началу же февраля Зиап понял, что наступление провалилось уже на втором этапе и посему никогда не достигнет фазы III. Поэтому он п отказался от попытки овладеть Ке-Сань.

Вышеприведенные доводы не противоречат предположениям о том, что Зиап изменил намерения относительно Ке-Санъ по причине стойкости морских пехотинцев и из-за смертоносного огня средств поддержки, действовавших в рамках операции “NIAGARA”. Сторонники этой гипотезы считают, что Зиап осознал: под Ке-Сань он столкнулся с неразрешимой дилеммой. Мужество, с которым держались морские пехотинцы, показало ему, что для овладения базой понадобится сконцентрировать большое количество живой силы. Между тем, состредоточив вокруг базы значительные по численности войска, он волей-неволей подставлял их под сокрушительные удары американской авиации и артиллерии. В общем, исключая чудесный зигзаг удачи, Зиап не мог взять Ке-Сань, даже если бы согласился утопить базу в крови своих солдат. Придя к осознанию этого факта, он начал подыскивать другой район, где бы мог с пользой применить имевшиеся в его распоряжении войска, и выбрал Хюэ, единственное место в Южном Вьетнаме, где ему удалось добиться успеха в фазе II.

Вот еще версия, объясняющая, почему Зиап изменил намерения в отношении Ке-Сань. Несмотря на всю странность и надуманность, многие считают ее верной. Сначала небольшой рассказ об одном малоизвестном событии Новогоднего наступления. Вскоре после того, как противник окружил Ке-Сань, Вестморленд создал в КОВ-ПЮВ секретную штабную группу для обсуждения вопроса применения атомного оружия против позиций врага. В воспоминаниях Вестморленд излагает свои соображения так: “Поскольку район Ке-Сань являлся практически необитаемым, потери среди гражданского населения были бы минимальными. Если чиновники в Вашингтоне так хотели "послать сигнал" в Ханой, безусловно, взрыв небольшой тактической ядерной бомбы не остался бы незамеченным. Для воздействия на правящие круги Японии во время Второй мировой войны понадобились две атомных бомбы, а для того, чтобы се-верокорейцы согласились на переговоры, оказалось достаточно одной угрозы применения ядерного оружия”‹36›.

В начале февраля сам президент подумывал об использовании ядерного оружия во Вьетнаме. Он спросил генерала Уилера, не должен ли он (президент) отважиться на столь отчаянные меры. Уилер уверил Джонсона, что ему не придется идти на крайности, однако по его просьбе председатель ОКНШ задал соответствующий вопрос Вестморленду. К ужасу обоих, Уилера и президента, КОМКОВ-ПЮВ ответил, что ядерное или химическое оружие могло бы быть применено в Ке-Сань.

Если уж перспектива использования атомных бомб или снарядов встревожила президента Джонсона, то “голубей” в правительстве, и не только в нем одном, она и вовсе привела в панику. В соответствии с традициями, они организовали “утечку” информации в прессу, которая 9 февраля (обратите внимание на дату) “испекла” историю о том, как Вестморленд просил разрешения применить ядерное оружие в Ке-Сань‹37›. Сообщения СМИ и поднявшийся в конгрессе гвалт вынудили президента сказать Уилеру, чтобы тот приказал Вестморленду немедленно забыть о подобных идеях.

В то время (да и потом тоже) “ядерная инициатива” Вестмор-ленда казалась типичным планом несоразмерного применения силы. Но для Зиапа все могло выглядеть по-иному. Со времен Дьен-Бьен-Фу он помнил об операции “VULTURE”, провести которую предложил адмирал Рэдфорд. Суть ее состояла в том, чтобы американские бомбардировщики сбросили атомные бомбы на окружившие французский плацдарм войска Вьетминя. Зиап мог предположить, что если американцы собирались использовать атомное оружие в 1954-м, чтобы выручить французов, то теперь, в 1968-м, США с большей вероятностью пойдут на крайний шаг для спасения своих войск.

Рассуждая так, Зиап, вероятно, был не так уж не прав. Потеря Ке-Сань и ее шеститысячного гарнизона высекла бы такую искру, от которой в США разгорелся бы гигантский пожар. Президент Джонсон осознавал это, а потому в начале 1968-го судьба Ке-Сань оставалась главным предметом его озабоченности. Он велел изготовить для себя рельефную карту местности, ходили слухи, что президент заставлял отдельных членов ОКНШ подписывать обещания, что Ке-Сань не будет сдана. Если бы падение базы стало неминуемым, Джонсон не остался бы безучастным зрителем. Он принял бы какие-то экстренные меры, возможно даже, in extremis (в крайнем случае), применил бы ядерное оружие. То, что понимал Вестморленд, понимал и Зиап. Обстановка в Ке-Сань была почти идеальной для использования атомной бомбы – удаленная зона, свободная в феврале 1968-го от присутствия гражданского населения. Американская разведка постоянно устанавливала точные места дислокации частей АСВ, а если бы Зиап сконцентрировал живую силу для решающего штурма, то превратил бы своих солдат в отличную мишень. Уже сама возможность применения США под Ке-Сань атомного оружия должна была напугать Политбюро ЦК ПТВ. С этого момента война могла пойти по совсем другому пути. Что, если американцы не ограничатся только Южным Вьетнамом? Что, если они ударят сверхмощными бомбами по дамбам на Красной реке, или же по огромным районам базирования на ненаселенных территориях в Камбодже, или по перевалочным пунктам на тропе Хо Ши Мина? Если уж США осмелятся на чрезвычайные меры под Ке-Сань, то логично ждать, что они пойдут на менее крайний шаг – такой, как, скажем, вторжение в Северный Вьетнам, Лаос или Камбоджу?