Война - [40]

Выступление впечатлило Мартинеса. "Коктейли пошли на пользу", – подумал он.

Он уже начал жалеть, что не присоединился к ней. Если все так пойдет и дальше – со сравнением отпечатков пальцев, анализом волосков и волокон, то расследование займет прорву времени, которого у него не было.

Зато были обязанности капитана крейсера.

Наконец они закончили, Мартинес поднялся и осмотрел кабинет: изысканная плитка, изящные панели, статуи рыцарей в доспехах, стеклянные шкафчики с красивыми вещицами – и все это в отпечатках пальцев и порошке. Если бы он поставил перед собой задачу свести на нет то прекрасное и совершенное, чем Флетчер наполнял свою жизнь, вряд ли справился бы лучше.

– Лорд капитан, могу ли я получить доступ к базе отпечатков пальцев экипажа? – спросил Цзай.

– Да, как найду, перешлю вам.

– Я вернусь к себе, постараюсь продвинуться дальше, – сказал доктор.

Мартинес опять вспомнил о коктейлях Миши.

– Могу ли я сначала предложить вам пропустить стаканчик?

Цзай согласился. Мартинес позвонил Алихану и сказал налить доктору коктейль в своем старом кабинете.

– Я присоединюсь к вам через пару минут. Надо кое-что закончить, – объяснил он Цзаю.

Затем взял у Марсдена заверенную копию описи имущества капитана и убрал вещи в шкафчик, воспользовавшись собственным ключом и новым паролем. Слугам Флетчера он поручил незавидную уборку и вернулся в свою каюту, где на фоне амурчиков, бросив собранные улики на стол и попивая виски, уже расположился доктор Цзай.

Алихан предусмотрительно оставил на столе поднос с еще одним стаканом, графином виски и кувшином с охлажденной водой. На кувшине застыли блестящие капельки конденсата. Мартинес налил себе выпить и сел в кресло.

– У виски интересный привкус, милорд, – начал Цзай. – Дымный.

– Привезли из моих родных мест, с Ларедо, – сказал Мартинес. Отец присылал ему лучшие образцы в надежде на расширение рынка сбыта.

– Ему не хватает мягкости, но есть свой характер, – продолжил Цзай.

Мартинес с наслаждением посмаковал запах напитка и поднял стакан:

– За характер!

Горло словно обожгло огнем. Он посмотрел на темную жидкость сквозь хрустальные грани стакана и вспомнил, каким долгим и необычным оказался день.

– Что вы думаете обо всем случившемся, милорд? Есть какие-то мысли?

Кажется, Цзай понял, на что намекает капитан.

– Хотите знать, кто за этим стоит? Понятия не имею.

– А из-за чего все это?

– Тоже не знаю.

Мартинес поиграл с напитком в стакане.

– Вы знали капитана Флетчера много лет.

– Да, помню его еще мальчишкой.

Мартинес поставил виски и посмотрел на сидящего напротив седобородого человека.

– Расскажите мне о нем, – попросил он.

Цзай ответил не сразу. Его пальцы побелели, сжимая стакан. Потом ослабили хватку.

– Лорд Гомберг Флетчер был исключительно знатен и исключительно богат. Как правило, люди, рожденные в знатных и богатых семьях, не думают, что им просто повезло, а считают свое происхождение проявлением высшей мировой справедливости, иными словами, если человек красив и добродетелен, как они, он, естественно, родится в благородном семействе. – Доктор нахмурил брови. – Но, по-моему, капитан Флетчер полагал, что его высокое положение скорее обуза, чем награда.

Мартинес удивился:

– Мне… мне так не показалось.

– Жить в соответствии с ожиданиями других – тяжкий труд, и я думаю, что он старательно нес свою ношу, – сказал Цзай. – И весьма преуспел в этом. Но не был счастлив.

Мартинес посмотрел на порхающую на стене розовощекую крылатую ребятню.

– А его коллекция? Все это? – Он показал на летающих детишек. – Разве оно не приносило ему счастья?

– С его статусом выбор ролей невелик. Пожалуй, роль эстета самая интересная. – Между бровей Цзая пролегла крестообразная морщинка. – Любовь к прекрасному стала частью его жизни, поглотив все, что не поглотило военное дело. Разрываясь между двумя этими предназначениями, он не задумывался о счастье, у него вообще не оставалось времени на раздумья. – Доктор посмотрел на Мартинеса. – Вас удивляли все эти проверки, постоянная муштра? Соблюдение традиций – парадная форма во время приемов пищи, письма вместо простого вызова по коммуникатору? Причиной тому, если хотите знать мое мнение, была боязнь остаться наедине со своими мыслями.

" Тупой, как ржавый нож", – слова Чандры звучали в ушах Мартинеса.

Он глотнул виски, размышляя над словами Цзая.

– Вот вы говорите, – осторожно начал он, – он не жил, а играл роль.

– Человек познает себя, попадая в трудности, или сталкиваясь с сопротивлением, или пожиная плоды неверно принятых решений. У Флетчера не было ни трудностей, ни сопротивления, ни удручающих последствий. Ему дали роль, и он старался более или менее убедительно играть ее, не отступая ни на шаг. А жаль. – Доктор наклонил голову и погрузился в созерцание стакана, стоящего у него на круглом животике.

Мартинес опустил свой стакан на стол. Получилось чуть громче, чем надо, и Цзай вздрогнул.

– Без последствий, пока он не убил инженера Тука, – сказал капитан.

Цзай промолчал.

– Он заполнил свою пустоту этим? – спросил Мартинес. – Перерезав человеку глотку?

Цзай бросил взгляд на Мартинеса из-под опущенных седых бровей, сверкнув темными глазами.