Война торговцев космосом - [70]

Женщина в розовом тренировочном костюме, — даже формой их инструкторы отличались от наших — выглянув в дверь, бросила что-то в мусорный бак и лишь потом посмотрела на нас. Когда она исчезла за дверью, я подтолкнул Мари к бачку с мусором.

— Давай посмотрим, — предложил я и оглянулся — не маячит ли где страж порядка в голубом костюме.

Разумеется, я меньше всего рассчитывал, что найду в бачке спасительные зеленые пилюльки, а Мари, ручаюсь, не гадала, что найдет в нем недоеденный кусок пирога или еще чего-нибудь. В общем, так и оказалось. Из всего, что там было, наше внимание привлекли крохотная пара детских позолоченных туфелек и игрушечный пистолетик с пластмассовой, под слоновую кость, рукояткой. Мне эти предметы ничего не говорили, но сообразительная Мари тут же догадалась.

— О Господи, Тенни, да ведь это сувениры! У моей сестренки были точно такие. Это сувенирные копии знаменитых бронзовых башмачков гангстеров двадцатого века, таких как Баг, Моран, и пистолетик тоже из тех времен. Так вот что! Здесь лечат фанатов-коллекционеров. Сначала их отучают от привычки коллекционировать, а потом прививают отвращение и даже ненависть к самим предметам коллекционирования. Здесь находятся те, кто уже проходит вторую стадию лечения!

Но тут грубый окрик за спиной заставил нас опомниться.

— Эге, значит, вы еще находите время прохлаждаться и сплетничать. Что ж, пятьдесят выжиманий, не сходя с места! И побыстрее, а то сами знаете, что будет, если опоздаете на процедуры.

Увы, мы знали.

Когда я не прыгал, не делал толчков с приседаниями и не мотал головой вперед-назад, я ел с интервалом каждые десять минут. Пища самая простая, здоровая — хлеб, мясо (натуральное) и мандариновый сок. И никаких отказов. Попробуй только и получишь знаменитые пятьдесят выжиманий на десерт. Не то чтобы это было трудно. Теперь я запросто мог сделать три-четыре сотни выжиманий, плюс приседания, наклоны с касанием пола пальцами и сорок заплывов на дистанцию в бассейне. Там места хватало лишь для троих пловцов. Они подбирались так, чтобы были примерно равны. Догадываетесь, что ждало того, кто приходил последним?

Я тяжело пережил трагический случай с Мари. Она похудела на двадцать килограммов, научилась есть нормальную пищу, витамины, хотя пока еще в небольших дозах, как вдруг на двенадцатый день лечения, во время физкультурных занятий, вскрикнув, упала замертво. Хотя был включен стимулятор сердца и ее поместили в реанимационную камеру, мы знали, что в нашу группу она уже больше не вернется.

Я все время находился в напряжении. Иногда мне казалось, что я не выдержу и стукну по голове медсестру, отниму у нее ключи, вскрою шкаф с медикаментами и найду пилюли.

Но, разумеется, я не сделал этого.

Дело в том, что после двух недель пребывания здесь, я начал чувствовать себя лучше. Не совсем хорошо, но все же лучше.

— Обман, — заметил Джимми Палеолог, когда я сказал ему об этом. Мы вылезли из бассейна и готовились к бегу на две мили.

— У тебя будут периоды хорошего самочувствия, это верно. Я видел вашего брата. Но…

Я же смеялся в ответ. В конце концов это мой организм, мне лучше знать. Я уже мог думать о чем-то другом, кроме зеленых пилюль. Я даже подумывал, не позвонить ли мне кому-нибудь из телефона-автомата, например, Митци…

И позвонил бы, если бы не внезапное недомогание, тошнота, рвота.

Прошли еще две недели и закончился первый, самый неприятный период лечения.

Глупо с моей стороны, что я не расспросил нашего инструктора, что представляет собой второй период. Но я был в полной уверенности, что раз первый период самый тяжелый, то уж второй будет, без сомнения, полегче. Но он оказался куда хуже первого. Ад, пекло — иного слова не подберешь.

О нем я больше ничего не скажу, потому что при одном воспоминании меня всего колотит. Но я прошел его и выдержал. Очистилась кровь, я окреп телом, стала ясной голова. Когда директор, пожав мне руку, проводил до трапа самолета, я не могу сказать, что я чувствовал себя совсем хорошо. Мне было грустно, это я помню, я даже почему-то был раздражен. Но впервые за долгое время, а может, даже впервые в жизни я почувствовал себя разумным существом.

Настоящий Теннисон Тарб

I

Находясь в лечебнице, мы как-то не замечали смены сезонов. Все они были одинаково серы. Поэтому, вернувшись в Нью-Йорк, я был удивлен, что там в разгаре лето и во всю сияет солнце, хотя листья в Центральном парке уже начали желтеть. Возница нанятого мною педикеба обливался потом. Сквозь шум и грохот улицы до моего слуха доносился его резкий сухой кашель и прерывистое хриплое дыхание. Когда мы выбрались наконец на Бродвей, дорогу нам неожиданно перекрыл грузовик. Пытаясь объехать его, мой возница круто повернул руль, колеса заскользили по грязной мостовой. Еще минута — и мы бы опрокинулись. Возница, обернувшись, извинился. Я увидел испуганное женское лицо.

— Простите, мистер, — задыхаясь, промолвила она. — Эти чертовы грузовики не позволяют ехать быстрее.

— Ничего, день такой хороший, можно пройтись и пешком, — торопливо сказал я. Она посмотрела на меня как на сумасшедшего, особенно когда я сошел и приказал ей пока ехать рядом, на тот случай, если я передумаю. Когда же у крыльца фирмы «Хэйзлдайн и Ку», я, расплачиваясь, дал ей щедро на чай, она даже испугалась и поспешила уехать. Глядя ей в след, я заметил про себя, что ее мокрая на лопатках рубаха успела просохнуть и женщина больше не кашляла. Не помню, чтобы я когда-нибудь был внимателен к подобным мелочам.