Война торговцев космосом - [32]

Что-то надо было делать.

Я заглянул через ее плечо на шеренгу тележек, изучая покупки.

— О, черт! — воскликнул я, как бы про себя, но достаточно громко. — Совсем забыл овсянку «Вита».

Насколько я мог заметить, никто из стоявших в очереди не сделал такой покупки, да и не мудрено. Выпуск овсянки «Вита» был прекращен еще до того, как я отбыл на Венеру, из-за случаев отравления тяжелыми металлами. Какой-то старик в трех шагах от меня с интересом вскинул на меня глаза.

Я улыбнулся ему и крикнул:

— Помните, рекламу фирмы «Вита»? Американские сыры, готовые завтраки?

Моя толстуха оторвалась от лихорадочной сортировки своих купонов, вздохнула и процитировала на память:

— Все для вашего желудка, все для вашего здоровья! Давно я не пробовала овсянку «Вита».

Кроме тяжелых металлов в овсяной смеси, вредными для печени были признаны также сухое молоко и искусственная сахароза. Но все они уже забыли об этом.

— Помню, как мама готовила мне овсянку каждое утро, — мечтательно произнес кто-то.

Я понял, что мой ход удался, и ухмыльнувшись про себя, воскликнул:

— И моя тоже! Чертовски досадно, что не успел захватить парочку пакетов в Отделе деликатесов.

Все головы повернулись в мою сторону.

— Я не заметил там овсянки «Вита», — ворчливо промолвил старик.

— Неужели? Большая полка с надписью: «Покупка, которая дороже денег».

Очередь дрогнула.

— По купонам — с двойной скидкой, — добавил я.

Очередь рассыпалась. Прихватив свои тележки, все ринулись в Отдел деликатесов. Перед контролершей остался я один. Оказывается, она тоже с интересом прослушала мою информацию об овсянке «Вита», и я едва уговорил ее принять у меня деньги за сделанные покупки, так ей не терпелось поскорее попасть в Отдел деликатесов.

Я безбожно опаздывал к Митци и последние два квартала до ее дома я уже бежал. От бега и густого смога, перехватывающего дыхание, я порядком взмок. Прощай свежесть дезодоранта «Люби Меня».

Квартира Митци потрясла меня. Войдя, я застыл на пороге. Не потому, что моему взору предстала картина неправдоподобной роскоши, хотя теперь Митци могла позволить себе это. Скорее, наоборот, я был обескуражен пустотой огромной комнаты, куда она ввела меня.

Но это не была пустота бедности. Квартира в четыреста квадратных метров с круглосуточной автоматической охраной сама по себе уже являлась роскошью. Это понял бы каждый, даже не зная о миллионах Митци. Но на этом всякая аналогия с роскошью ограничивалась. Минимум мебели, видеофон в углу и все. Никаких бассейнов или аквариумов с редкостными тропическими рыбками, ничего, что кричало бы о материальном благополучии хозяйки. Не было даже коллекций безделушек, жертвой которых стал бедняга Нельсон Рокуэлл.

Но особое впечатление произвели на меня стены в ярко-красных и желтых тонах и огромная фреска на одной из них. Я ошеломленно смотрел на фреску, пытаясь понять, что же на ней изображено, и вдруг понял. Да ведь это известный эпизод из истории освоения Венеры — установка на самой высокой вершине горной гряды Фейса первой трубы Хилша для очистки воздуха.

— Извини за опоздание, — наконец промолвил я, не отрывая глаз от фрески. — Пришлось постоять в очереди в супермаркете, — и я протянул Митци упаковку Моки-Кока.

— О, Тенни, зачем нам эта гадость! — воскликнула Митци и вдруг прикусила губу. — Пойдем лучше в кухню. Пока я буду готовить ужин, ты мне все о себе расскажешь.

Но она тут же заставила меня чистить картофель. Настоящий свежий картофель со следами земли на кожуре.

— Где ты достаешь это? — удивился я, не зная, как подступиться к нему. Я не умел чистить картофель.

— За деньги все можно достать, — уклончиво ответила Митци, ловко нарезая для салата овощи, апельсин и что-то еще из зелени. Я не счел ее слова ответом, ибо по сути меня мало интересовало, где или даже как она достает свежий картофель. Меня интересовало, зачем она делает это.

Но будучи человеком воспитанным, я отведал все, что приготовила Митци, даже сырые коренья и какие-то листья, которые она называла салатом, и при этом не проронил ни единого слова критики. Хотя потом, когда нашему разговору грозила пауза, я спросил ее, неужели ей нравится такая еда.

Митци, с рассеянным видом, жевавшая салат, вдруг встрепенулась.

— Нравится? Конечно! Это… — она запнулась, словно что-то хотела вспомнить. — Это очень полезно, — наконец сказала она.

— Возможно, — вежливо согласился я.

— Это так, Тенни. Последние исследования подтверждают это. Тебе известно, что потребление исключительно переработанных продуктов губительно отражается на памяти человека?

— Брось, Митци! — рассмеялся я. — Никто не позволит продавать потребителям продукты, наносящие вред здоровью.

Она с любопытством посмотрела на меня.

— Умышленно, возможно, нет, — согласилась она. — Но наука подтверждает несомненный вред переработанной пищи. Знаешь что? Давай проверим это на тебе.

— Проверим что?

— Ослабела ли твоя память от твоего рациона! — взорвалась она. — Проведем небольшой тест. Я запишу все на пленку, а затем поспорим.

Мне эта затея не очень понравилась, но я не хотел показаться невежливым.

— А почему бы нет? — согласился я. — Давай. Хочешь, я назову тебе цифры всех годовых бюджетов Агентства за последние пятнадцать лет?