Война. Том 2 - [7]

Ниже — указ о снижении подушного налога вдвое и сообщение, что к концу года подушный налог вовсе будет отменен. Шах и мат, господа Сакран и Армад. После такого закона народ пойдет за мной до конца.

Еще ниже — интервью с Аркубезом Мариоттом, знаменитым придворным астрологом, который провидит мое правление как эру любви и процветания.

Дядюшка Рейл сказал, понизив голос:

— Вы отдаете себе отчет, почти ваше величество, что этот ваш фантом дерзкий, астролог придворный, достиг необычайного политического могущества? Народ верит ему, и горожане и даже дворяне верят. Но что будет, если кто-то задумает использовать Аркубеза Мариотта… против вас? В своей газете?

Об этом я не подумал. А ведь и правда, если кто-то возьмет фантомного астролога и использует для своих целей? Придется мне вылепить вещественный образ Мариотта — разумеется, с помощью нанятого актера.

Нагнал один из моих секретарей. Побежал, вручил на серебряном блюде письмо. Знакомой формы, на знакомой бумаге.

Очередное любовное письмо от прозреца.

«Ты будешь корчиться в предсмертных муках», — ничего нового, банальные угрозы. В Варлойне есть некто, кто подкладывает в секретарскую почту эти письма. Естественно, это не сам прозрец, а его присный, крот. Насколько он близок прозрецу? Понятно, что просто исполняет задание, как робот — строчит эти письма, самого прозреца — вернее, его посланника с заданиями, видит от случая к случаю. А что он еще может, этот крот? Он может проявить инициативу и попытаться донести дэйрдринам о моих приготовлениях? Да, наверное, хотя еще вчера, подозревая нечто подобное, я велел окружить Варлойн скрытными заставами. Так просто не войдешь и не выйдешь, перемещение солдат происходило тоже скрытно, в темноте, вон, даже умнейший Гицорген купился… Ладно, нет смысла строить предположения. Дворянская конница мобильна, разъезды повсюду — если дэйрдрины получат новую информацию и решат ударить в другое место — Лонго Месафир упредит их удар.

Любопытно, не Мосс ли это? Но времени выяснять — нет. Выходы из дворца перекрыты до моего возвращения… в роли императора. Мосс не выйдет.

Сегодня я стану императором.

Или умру.

Третьего пути нет.

Глава 3

В укромном местечке дворца я набросил плащ Алого, надел шлем. Теперь я не отличим от обычных гвардейцев. Мне мало выехать из Варлойна, надо в Норатор еще доехать целехоньким, а это может быть сложно, хм, да, сложно. Там же, в этом укромном местечке, под одобрительные взгляды обоих хоггов, я выхлебал граммов двести горного виски. Одни земные политики пользуются накачкой психологов, другие — пьют транквилизаторы, ну а я, за неимением в Варлойне земных наработок, бодрюсь и успокаиваюсь известным с древности способом.

Кот семенил за нами до парадного выхода из основного корпуса дворца, в дверях, все же, остановился, и я, оглянувшись с крыльца, увидел, как он начал вылизывать себе черную подушечку лапы, не глядя на меня.

Ужасно они обидчивы, эти кошки. Еще те показушники.

Во дворе суета. Алые там и тут — пешие и конные. Отправляются к Норатору малыми партиями, сопровождая кареты. Шутейник постарался, разыскивая и нанимая кареты и возчиков. Таким образом, к Норатору сразу после разоблачения Гицоргена потянулись кареты в сопровождении Алых, и никто не может сказать точно — в какой именно карете — господин будущий император, поскольку в каждой едет одетый в голубой жюстокор человек. Соответственно и засаду на господина императора устраивать бессмысленно.

Между тем, он не отправится в карете. Он поедет верхом, и да не будет потом болеть от седла его задница.

Дядюшка убежал к своей бричке, Шутейник отправился к ближайшей карете. Влез в нее, тут же в карету забрался переодетый в голубой жюстокор Алый, хлопнула дверца — и карета под цокот копыт выехала в направлении Норатора. Подсадной император выставил обтянутое голубой тканью плечо в окошко кареты — на всеобщее, так сказать, обозрение. Перед каретой и позади скакало два десятка Алых.

Я — следующий.

Во дворе увидел представителей купеческой гильдии и гильдии держателей гостиниц и трактиров. Ждут меня, как и уговорено. Депутат от купцов — крепыш средних лет, рот жесткий, как стелька сапога легионера, вооружен коротким мечом. Депутат от трактирщиков — тот самый толстогубый владелец «Кружки пива», которого я пообещал сделать богатым человеком — тоже при оружии, за поясом виднеется «Моя империя» с сальными пятнами на месте, где опубликован указ о снижении подушного налога вдвое. У обоих возбужденно блестят глаза. Ощущают свою сопричастность к великим делам. Да и указ… ох, как же мощно их мотивирует.

— Мы готовы! Кварталы собраны и ждут!

— Мы готовы! Купцы не подведут, государь. За свободную торговлю!

Горожане всех сословий — вот та армия, вот тот внутренний резерв в войне с Рендором и Адорой, на который я могу сейчас всемерно опереться. Еще раньше я сформировал лояльное ядро из представителей купцов и трактирщиков, — первым пообещал освобождение от Морской Гильдии, другим — послабление налогов и уничтожение самоуправства Таленка, и теперь кластер приверженцев будущего государя Торнхелла-Растара в Нораторе огромен, и именно он разрушит те стратегические конфигурации, которые успели выстроить Сакран и Армад.