Война с самим собой - [55]

Она бросила интересную работу, чтобы выйти замуж за никчемного бездельника, интеллектуальный и культурный уровень которого значительно уступал ее собственному. Скоропалительный брак с самого начала был обречен на не удачу. Меньше чем через год, после многочисленных скандалов с мужем и взаимных упреков, она обнаружила у себя признаки многочисленных заболеваний и под конец решила, что страдает «хроническим аппендицитом», болезнью, которую большинство врачей считают мифической. Она легла на операцию, но затем стали проявляться симптомы ипохондрии, которая всерьез уложила ее на больничную койку. Как обычно, она заявила, что причиной всех несчастий была операция. Не говоря об этом прямо, она обвинила лечащего врача в том, что он слишком поспешно выписал ее домой. По ее словам, ей следовало бы обратиться к другим специалистам. Дословно это выглядело следующим образом: «Если бы этого не случилось, и я поступила бы иначе, всех этих неприятностей и болячек можно было бы избежать».

Однажды в больнице она почувствовала, что дошла до полного изнеможения, и ей следует оставить всякую надежду на выздоровление. Каждый день она неоднократно проверяла свой пульс и всякий раз впадала в панику, когда замечала какие-либо отклонения от нормы. Она с тревогой «прислушивалась» к ощущениям в области сердца, предполагая наличие серьезного кардиологического дефекта; какое то время ее внимание поглотила щитовидная железа, которая показалась ей увеличенной. Она тут же решила, что без хирургического вмешательства ей не жить. Она придирчиво осматривала свои испражнения. Придерживаясь строгой диеты, она надеялась предотвратить воображаемый заворот кишок, считая его неминуемым, и, когда ее опасения подтвердились, она пришла в такой ужас, что для того, чтобы прийти в себя, ей потребовалось несколько часов. Она постоянно боялась, что в уши попадет вода и начнется абсцесс; случайно с кем-нибудь столкнувшись, она воображала, что ослепнет от сотрясения мозга, и, казалось, расстраивалась, когда этого не происходило. Если возникала необходимость удалить больной зуб, то после визита к дантисту она часами металась по комнате, прижимая ко рту полотенце; при этом она не давала себя осматривать, стонала и сетовала на то, что теперь никогда не поправится и ей вовсе не следовало бы пользоваться услугами врача. Как-то зимой у нее начался насморк. Она оставалась в постели до тех пор, пока не отпала необходимость в носовом платке, и мучительно страдала, мысленно представляя картину своего будущего в самых мрачных тонах. Легкая простуда казалась ей смертельным заболеванием. Насморк прошел, и она, собравшись с духом, отважилась выйти на свежий воздух, чтобы погреться на солнце, и даже согласилась на водные процедуры. При этом она неустанно твердила о том, что процедуры идут ей во вред, и обвиняла в своей естественной после болезни слабости врачей, предписавших ей активную терапию.

А теперь попробуем выяснить причины и проанализируем симптоматику этого клинического случая. У пациентки было две сестры, одна из которых была тремя годами старше, а другая — на девять лет моложе. Их отец, человек безответственный и с параноидальными наклонностями, души не чаял в старшей сестре и, когда наша героиня появилась на свет, сразу невзлюбил ее. Он всячески шпынял и третировал ребенка, хотя ни разу не поднял руки на других детей. До шести лет девочка спала в постели родителей и привыкла засыпать, держась за мочку уха отца или прижав ладонь к материнской щеке. Спустя годы, уже в собственной кровати, она часто просыпалась по ночам и прислушивалась к дыханию других членов семьи. Если ей не удавалось уловить знакомые звуки, она впадала в панику, вскакивала с постели и не успокаивалась, пока не убеждалась, что все живы. Она сознательно хотела смерти младшей сестре, и эти мысли приводили ее в ужас. Особенный страх вызывало не раз возникавшее желание ударить сестру ножом. В то же время она сама панически боялась пораниться и полагала, что никакие молитвы не защитят ни ее саму, ни остальных членов семьи от неминуемой гибели. Из этого следует, что она панически боялась наказания за собственные дурные помыслы по поводу родственников.

С раннего детства она отличалась крайним ханжеством в вопросах пола. Несмотря на это, в тринадцать лет она уже занималась онанизмом. Вероятно, эти занятия породили «необъяснимые» страхи по поводу собственного здоровья. Нередко она вставала перед зеркалом и тщательно осматривала свое тело, особенно лицо и гениталии, словно желая убедиться, что они в целости и сохранности. Ее страшила слепота и возможность заболевания внутренних органов. Мастурбируя, она представляла, что ее яростно и жестоко насилуют. Ее сексуальные фантазии сопровождались видениями мучений и смерти членов семьи. Она чувствовала, что никогда не дождется родительской ласки, и рассчитывала лишь на порицание и осуждение, особенно со стороны отца. Более того, она сознательно провоцировала родителей, так как, наказывая дочь, они уделяли ей хоть какое-то внимание.

К восемнадцати годам она преодолела детскую порочность и в течение последующих пяти лет чувствовала себя чистой и добродетельной. Однако позднее она обратила внимание на то, что раздражение, возникающее вследствие неприятностей на работе, сопровождается непроизвольным оргазмом, который наступал спонтанно и без генитальной стимуляции. Таким образом, мастурбация и оргазм ассоциировались с раздражением и наказанием. Она вышла замуж лишь в тридцать семь лет. Сразу после свадьбы у нее стал развиваться комплекс сифилофобии, и она с ужасом думала о том, что умрет от этой отвратительной болезни.