Война с самим собой - [48]

Святой Пимен и шестеро его братьев удалились в пустынь и стали вести монашеский образ жизни. Их мать, пожилая женщина, перед смертью решила повидать своих детей. Для этого она выждала момент, когда монахи покидали свои кельи, чтобы отправиться на молитву в часовню. Заметив, что их застали врасплох, сыновья успели захлопнуть двери своих келий и решительно отказались выйти. Огорченная старуха стала плакать и причитать, но дети оставались неумолимы, обещая встретиться с ней в ином мире.

Известная история о Симеоне Столпнике отличается еще большей агрессивностью по отношению к матери. Именно о нем Леки писал: «Если верить его панегиристу и биографу, родители очень любили своего сына Симеона, в то время как он, решив вести праведную жизнь, начал с того, что разбил сердце собственного отца, который умер от горя, не в силах терпеть разлуку с любимым чадом. Однако его мать была еще жива, хотя каждый день ее становился черным от безысходной тоски. Через двадцать семь лет после того, как сын покинул ее, она сумела узнать, где он обитает, ибо слава о его благочестии распространилась повсюду. Не теряя времени, старушка отправляется в дорогу, но ее надеждам не суждено было сбыться. Ее не пускают даже на порог его жилища, и новоявленный святой не позволяет матери бросить последний взгляд на столь любимое ею лицо. Сквозь слезы и неудержимые рыдания она умоляет сына впустить ее. По преданию, она обратилась к нему со словами: «Сын мой, за что ты так жесток со мною? Я носила тебя во чреве, а ты иссушил мне душу печалью. Я кормила тебя грудью, а ты наполнил мои глаза слезами. На мои поцелуи ты ответил мне сердечной мукой. За все мои старания и заботы о тебе ты заплатил черной неблагодарностью». Наконец Симеон отправил к матери посыльного с сообщением, что вскоре она увидит своего сына. Несчастная провела три дня и три ночи в стенаниях и мольбах, и обессиленная, но с надеждой в душе, она опустилась на песок рядом с негостеприимной дверью и испустила последнее дыхание. Святой Симеон в сопровождении учеников вскоре вышел из кельи. Уронив скупую слезу на тело им же убитой матери, он сотворил молитву за упокой ее души, а затем под восторженный шепот почитателей удалился восвояси».

И это был святой, превзошедший современных ему мучеников изощренностью своего покаяния и самоотречения! «От него исходило непереносимое для окружающих зловоние; с его тела опадали черви, а его ложе кишело паразитами. Иногда он покидал монастырь и ночевал на дне сухого колодца, населенного, по рассказам современников, демонами. Им были возведены три пьедестала, последний из которых был шести футов высотой [прим. 180 см] и диаметром в два локтя [прим. 90 см]. В течение тридцати лет, невзирая на непогоду, он усердно отбивал земные поклоны на этом пьедестале. Очевидец попробовал последовать его примеру, но обессилел на 1244 поклоне. Мы уже упоминали о том, что св. Симеон целый год простоял на одной ноге. Другая нога мученика была покрыта незаживающими язвами, и в то время, как его биограф возвращал опадающих на землю червей на место их привычной «трапезы», Симеон, обращаясь к очередному паразиту, приговаривал: «Вкушай плоть, дарованную тебе Господом ».

Здесь и в предыдущем разделе цитируется по книге Леки, с. 134.

Бессознательная гордость и удовлетворение от унижения своих близких отчетливо просматриваются в строках дневника известной великомученицы Перпиции.

См. цитированную ранее книгу Мейсона, с. 85-105

Эта молодая женщина родилась в знатной семье, получила прекрасное для того времени образование. У нее были заботливые родители, которые души не чаяли в своей единственной дочери. Несмотря на молодость, а ей было всего 22 года от роду, благодаря своей несгибаемой стойкости, она пользовалась заслуженным уважением среди пострадавших за веру узников-христиан. Ее записи свидетельствуют о том, как она противостояла доводам отца, пытавшегося отвратить дочь от истинной веры и считавшего христианство опасным заблуждением. Однажды, не на шутку разгневанный открытым и упорным неповиновением, он набросился на дочь, чтобы вырвать ее бесстыжие глаза, но, как она самодовольно пишет, «ретировался посрамленный». Далее она добавляет: «После этого случая я несколько дней кряду возносила господу благодарственные молитвы за то, что он избавил меня от присутствия отца; то, что его наконец-то не было рядом, вселяло надежду и вызывало приток новых сил».

В дневнике, который она предположительно вела в тюрьме незадолго до своей мученической кончины, приводится описание нескольких тягостных семейных сцен. Так, однажды отец, вне себя от горя, умолял ее пощадить его седины; попрекал тем, что ей всегда отдавалось предпочтение перед братьями; просил не делать семью объектом всеобщего презрения и порицания, так как, «если с тобой что-нибудь случится, мы не посмеем взглянуть людям в глаза». На суде он держал на руках ее малолетнего сына и взывал к материнскому чувству, говоря, что «он не сможет жить без тебя». Возглавлявший судилище прокуратор Иларион был тронут искренним горем старика и повел речь о сострадании к почтенным сединам отца и юному возрасту сына преступницы, но его слова никого не убедили. Далее Перпиция пишет, что, когда прокуратору надоело слушать вопли отчаявшегося родителя, он велел его утихомирить. Тогда один из стражников ударил старика палкой, заставив его замолчать. Однако эта встреча не была последней. Накануне казни христиан отец снова пришел в тюрьму, стал рвать на себе волосы, биться головой об пол и умолять, чтобы дочь нашла «слова отречения, которые могут избавить ее от страшной участи». Перпиция осталась глуха к просьбе родителя.