Война с самим собой - [32]

В-десятых, нельзя не учитывать влияние таких важных факторов, как общественное мнение, семейные ценности, национальные традиции и наличие искаженного восприятия действительности вследствие индивидуальных особенностей развития. Человек, лишенный в детстве внешних объектов любви и ненависти, становится одним из тех, кто теряет способность к адекватному восприятию реалий жизни. Для таких людей самоубийство — не более чем возврат «на землю обетованную».

В-одиннадцатых, самоубийство не является результатом наследственной предрасположенности, внушения или неспособности к адаптации, хотя нередко эти факторы предшествуют трагическому решению. Скорее, мы наблюдаем неуклонный рост деструктивных намерений задолго до совершения фатального поступка.

В-двенадцатых, изучив механизмы, влияющие на усиление и нейтрализацию пагубных тенденций, мы сможем преуспеть в поиске эффективных методик по лечению хронических отклонений

Часть 3, ХРОНИЧЕСКАЯ ФОРМА САМОУБИЙСТВА

Глава 1. Аскетизм и мученичество

Вступление

В отличие от ярко выраженного, очевидного стремления к самоуничтожению, свойственного самоубийцам, существуют и незаметные, скрытые формы этого явления, которое я определяю как «хроническое самоубийство».

Так, аскетизм, или жизнь, посвященная непрерывному и порой изощренному поиску все новых лишений, является не чем иным, как утонченной формой медленного умирания. Известно немало примеров, когда эта форма скрытого самоуничтожения доводила людей до психического расстройства. Можно только удивляться тому, как сильно хотели продлить свои дни пациенты, чья жизнь, казалось бы, не имеет никакого смысла. Алкогольная зависимость, несомненно, является одним из грубых способов стимуляции сил саморазрушения. Но существуют и более драматические формы хронического самоубийства, такие как мученичество и то, что называют «хроническим невезением», когда человек, возможно, из провокационных соображений, сознательно вступает на тропу смерти и шествует по ней с гордо поднятой головой. Смысл феномена заключается в изощренности, с которой жертва подтасовывает факты и манипулирует обстоятельствами в стремлении поставить их себе в заслугу; при этом человек действует совершенно бессознательно.

В этом разделе мы постараемся изучить психологические составляющие латентных и вялотекущих форм самоуничтожения и предпримем попытку сопоставления определяющих их мотивировок с причинами обычного самоубийства, о которых ранее шла речь. То есть мы вернемся к разговору о внешней агрессивности, жажде наказать и быть

наказанным, эротической составляющей (скрытое получение удовольствия сексуального характера) и, наконец, об импульсе самоуничтожения.

Следует провести четкую грань между явной и хронической формами самоубийства. Прибегая к последней, человек оттягивает роковую развязку за счет страданий и ослабления функции, тождественной «частичному самоубийству», то есть «смерти при жизни». Однако у таких людей деструктивное побуждение нередко приобретает прогрессирующий характер. Другими словами, повинуясь этому мотиву, человек вынужден идти на все большие жертвы и a priori обречен на скорый летальный исход. Процесс постепенного угасания свойственен всем людям. Вот что сказал по этому поводу Музоний[1]:

«Подобно домовладельцу, который не получил плату вовремя и сначала заколачивает двери жилища, а потом и засыпает во дворе колодец, я постепенно расстаюсь со своим бренным телом. Природа, оделившая меня этой оболочкой, со временем забирает то одно, то другое — мое зрение и слух слабеют, и постепенно отказывают руки и ноги».

[1]Руф Музоний, философ-стоик, учивший в Риме при Тиберии и Нероне. — Примеч. пер.

Но некоторые люди сознательно ускоряют естественный процесс старения.

Ницше заметил, что христианство допускает лишь два способа самоубийства — мученичество и медленное угасание аскета, — которые возведены в ранг наивысшей добродетели и праведности, в то время как другие формы самоуничтожения всячески осуждаются.

Вполне очевидно, что древние аскеты и средневековые монахи сознательно сокращали свои дни, используя именно эти два метода. В одном из предсмертных откровений святой Франциск Ассизский[2] услышал, что погрешил против собственного тела, подвергая его лишениям. Во время ночного бдения прозвучал голос: «Франциск! Бог столь милосерд, что простит любого раскаявшегося грешника; но тому, кто умерщвлял свою плоть, нет прощения во веки веков».

[2]Франциск Ассизский (1182-1226) — итальянский проповедник, основатель ордена францисканцев. — Примеч. пер.

Впрочем, святой идентифицировал откровение как голос дьявола[1].

[1]Чарльз Бертон Хейз. Св. Франциск Ассизский, исторический очерк д-ра Карла Хейза. с. 137-138, «Братья Мишель Леви», 1864.

Не вызывает сомнения, что наложением на себя епитимьи аскет в той или иной степени унижает свою плоть. Намного сложнее идентифицировать мученичество как самоуничтожение, так как обычно оно носит пассивный характер. В отличие от аскета, добровольно подвергающего себя лишениям, например, посту и бичеванию, мученик из идейных соображений отдает себя во власть мучителей. Таким образом, конечная цель — наказание — достигается без видимых усилий и в большинстве случаев носит эпизодический характер. Иногда жертвенность бывает вынужденной, но в большинстве случаев муки принимаются добровольно (хотя и бессознательно)[2].