Война с самим собой - [31]

Хотелось бы остановиться еще на одном немаловажном обстоятельстве. Принято считать, что желание умереть является скрытой формой так называемых «фантазий рождения», а более точно — подсознательного стремления к возврату в материнское лоно. Как уже упоминалось, наиболее очевидный пример такой тенденции демонстрируют утопленники. Я признаю такую возможность, но в то же время считаю, что подобная интерпретация является прямой инверсией «фантазий рождения», которые не что иное, как внешнее отражение глубинных процессов, порожденных подсознательным стремлением к смерти.

Теория смерти в целом и инстинкта смерти в частности, по сравнению с двумя другими очевидными факторами, основана лишь на предположениях и умозрительных спекуляциях, которые, впрочем, вполне уместны по отношению к феномену самоубийства.

Анализируя клинические случаи, мы вынуждены признать, что первоначально хаотичный поток деструктивной энергии («инстинкта смерти») разделяется с одной стороны на внешнюю агрессивность в форме инстинкта самосохранения, а с другой — представляет силу, формирующую сознание. Далее можно предположить, что остаточная, хаотичная энергия разрушения, первоначально обузданная волей к жизни, переходит из латентного в активное состояние и Достигает своей кульминации — смерти. У самоубийцы эта энергия разрушает все сдерживающие барьеры и в конце концов приводит его к гибели. Такое развитие событий следует рассматривать как экстремальное, происходящее вследствие относительной слабости инстинкта жизни. Иными словами, в этом случае ощущается дефицит любви, ибо ее функция (либидо) состоит в трансформации деструктивных тенденций в такие продуктивные формы, как инстинкт самосохранения, социальная активность и формирование самосознания. Очевидно, что постепенно эти факторы сходят на нет, и смерть побеждает; однако иногда эта победа бывает преждевременной, обусловленной неполным или неэффективным проявлением сдерживающих механизмов любви. В следующих главах мы рассмотрим, на какие жертвы приходится идти для восстановления полноценного действия этих механизмов.

Аналогичную картину можно наблюдать в растительном мире. Растения, по мере своего роста и распространения, одновременно перерабатывают неорганические вещества и сдерживают эрозию почвы. Со временем энергия земли, воздуха и воды превращается в конкретное, но временное образование — плод. Однако рано или поздно неорганические элементы одерживают победу, и под влиянием внешней среды почва осыпается или смывается водой; дававшие жизнь воздух и вода превращаются в ветер и разрушительный поток. Как известно любому земледельцу, разрушение неорганической субстанции означает не только уничтожение посевов, но и самоуничтожение плодородного слоя почвы, после которого остается лишь безжизненный песок.

Глава 4. Краткие выводы

Во второй части книги я пытался привлечь внимание читателя к следующим сентенциям.

Во-первых, не следует огульно обвинять судьбу и окружающий мир в деструктивности, ибо большая часть разрушительных тенденций заложена в природе человека.

Во-вторых, сколько бы ни говорили о непреложности инстинкта самосохранения, значительную часть негативных тенденций составляют силы саморазрушения.

В-третьих, я настаиваю на том, что лучшей теорией, проливающей свет на эту закономерность, является гипотеза Фрейда относительно инстинкта смерти и первичных разрушительных импульсов, противостоящих инстинкту жизни или изначальной созидательной силе; при этом биологическая и психологическая составляющие феномена жизни взаимодействуют, подчиняясь определенной цикличности.

В-четвертых, в соответствии с концепцией Фрейда как деструктивные, так и конструктивные тенденции меняют свою внутреннюю направленность на внешнюю в связи с рождением, ростом и жизненным опытом. Изначально человек, взаимодействуя с внешним миром, проявляет агрессивность, обусловленную эротическими или конструктивными побуждениями. В зависимости от индивидуальных качеств человека этот процесс сводит деструктивность на нет или становится полностью неэффективным.

В-пятых, барьеры и факторы, искусственно препятствующие внешним проявления агрессивности, приводят к тому, что деструктивные и конструктивные силы разворачиваются в сторону своего источника и начинают уничтожать самого человека.

В-шестых, в случае искусственной нейтрализации деструктивные тенденции превалируют, и процесс саморазрушения приводит к негативным последствиям; в такие моменты возникает желание убить или быть убитым, а также эротически окрашенные формы этих эмоций.

В-седьмых, в тех случаях, когда импульсы саморазрушения нейтрализованы лишь частично, отмечается клиническое обострение, разнообразные проявления которого мы рассмотрим в последующих главах.

В-восьмых, если нейтрализация доказала свою несостоятельность, то есть конструктивные силы не оказали должного сопротивления деструктивным, возможен печальный исход или трагическая развязка, которую мы называем Самоубийством. В-девятых, скрупулезный анализ глубинных мотивов самоубийства подтверждает гипотезу о нескольких факторах, и по крайней мере двух, а возможно, трех источниках, толкающих человека на крайность. К ним относятся: 1) импульсы, исходящие из природной агрессивности, проявленной как желание убить; 2) исходящие из агрессивности импульсы, трансформированные сознанием в желание быть убитым; 3) стечение обстоятельств, когда примитивные инстинкты саморазрушения и желание убить проявляются во взаимодействии с более сложными мотивировками, что значительно усиливает тенденцию к самоуничтожению.