Война с Ганнибалом - [105]
Из событий того года надо отметить кончину Квинта Фабия Максима. Умер он в глубокой старости. Прозвище «Максима», что означает «Величайший», досталось ему от отца и деда, но он оправдал его, и более чем оправдал, своими подвигами и славой. Многие задаются вопросом, был ли он медлителен от природы или же открыл наилучший в тогдашних обстоятельствах способ ведения войны. Точного ответа нет, зато одно мы знаем вполне точно: своею медлительностью этот человек – один! – спас и воскресил наше государство.
Семнадцатый год войны – от основания Рима 552 (202 до н. э.)
Новые консулы, Марк Сервилий Гемин и Тиберий Клавдий Нерон, оба желали получить в управление провинцию Африку. Но сенат постановил обратиться с запросом к народу, чтобы народ сам решил, кому руководить войною в Африке. И Народное собрание проголосовало единодушно: Публию Корнелию Сципиону – подтвердив тем самым прошлогоднее еще определение сената, который продлил Сципиону власть до конца войны. Однако же и консулам сенат не препятствовал бросить жребий, и Африка выпала Тиберию Клавдию. Он получил пятьдесят боевых судов о пяти рядах весел и разрешение переправиться за море в случае необходимости. Второму консулу дана была в управление Этрурия.
Свидание Сципиона с Ганнибалом.
Все кругом Карфагена было полно римских солдат и римского оружия, и Ганнибал повел свое войско к Заме, которая находится в пяти днях пути от Карфагена. Оттуда он выслал к вражескому лагерю лазутчиков. Караульные перехватили их и привели к Сципиону. Командующий вызвал военных трибунов и распорядился провести пунийцев по лагерю – пусть глядят, отбросив страх и опасения! Затем, осведомившись, довольны ли они, все ли высмотрели, что хотели, он дал им провожатых и отпустил к Ганнибалу. Их доклад поразил пунийца – не отдельные его подробности, вроде того, например, что лазутчики собственными глазами видели, как прибыл Масинисса с десятитысячным отрядом, но уверенность римлян в своем превосходстве, их дерзкое пренебрежение к неприятелю. И он посылает к Сципиону гонца с просьбою о встрече – по собственному ли почину или по желанию карфагенских властей, сказать не могу.
Сципион принял предложение. Римляне расположились в шести километрах от карфагенян. Между обоими лагерями выбрали совершенно гладкое место, – чтобы исключить возможность засады, – оба полководца появились одновременно и, оставив вооруженный конвой на противоположных концах поля, сошлись ровно посередине, каждый в сопровождении единственного переводчика. Сошлись два величайших полководца не своего только времени, но всех времен и всех народов, какие известны человеческой памяти. Они долго молчали – чувство взаимного восхищения сковало язык обоим, – потом Ганнибал заговорил. Речь его была долгой и откровенной. Он перечислял свои победы и победы врага, сожалел о прошлых ошибках, дивился злой насмешливости судьбы, заставившей его просить пощады и мира у сына того самого консула, который первым из римлян пытался преградить ему путь в первый год войны. Он призывал к благоразумию, но выражал сомнение, способен ли быть благоразумным тот, кому с юных лет беспрерывно и неизменно сопутствует удача.
– Но удача переменчива, – продолжал пуниец, – и лучший тому пример я сам. Давно ли мои знамена стояли между рекой Аниеном и стенами вашей столицы, а теперь я осиротел, лишившись двух братьев, осиротело и мое государство, лишившись двух храбрейших полководцев, Карфаген почти в осаде, а я пытаюсь отвести от него опасность, которою только что сам грозил Риму! Лучше мир, чем надежда на победу, потому что мир – в твоих руках, победа же – в руках богов. Возможно, в этот миг ты с гордостью вспоминаешь о своих силах, но не забывай и о силе судьбы, и о превратностях боя. С обеих сторон будут только мечи и человеческие тела, и кто поручится сегодня за успех завтрашнего сражения? Берегись, как бы в один час не потерять и всего приобретенного раньше, и всех упований на будущее. Конечно, условия мира назначает победитель, но я заранее объявляю, что мы уступаем вам все земли, из-за которых началась эта война: Испанию, Сицилию, Сардинию, все острова между берегами Африки и Италии. Я хорошо знаю, что вы не доверяете пунийскому слову, в особенности после недавних мирных предложений, которые были далеки от искренности. Но теперь мира просит Ганнибал. Имя это да будет вам порукою: никто из карфагенян не захочет отступиться от соглашения, которое заключит Ганнибал, так же точно, как никто не хотел отступиться от войны, которую Ганнибал затеял и развязал, – никто, до той самой поры, пока от нас не отвернулись боги.
Сципион отвечал коротко, сурово и решительно:
– Я отлично сознаю и никогда не упускаю из виду ни человеческую слабость, ни могущество судьбы и ни в коем случае не отвергнул бы просьбы о мире, если бы ты надумал покинуть Италию добровольно, прежде чем римляне переправились в Африку. Но я насильно, чуть не за руку, вытащил тебя из Бруттия и потому никакими обязательствами перед тобою не связан. Тем не менее я был готов вести мирные переговоры и согласился встретиться с тобою. И что же? Оказывается, из прежних условий, которые ваш сенат уже принял, ты исключаешь едва ли не половину, ты милостиво предоставляешь нам то, что уже и так в нашей власти. Стало быть, мир для вас непереносим – так будем же воевать!
История в античной древности была литературным жанром в той же мере, как научным. Описывая полулегендарное прошлое или близкое настоящее, античные историки широко использовали все выразительные средства художественной словесности, давали описания, портреты деятелей, искусно составленные речи. В их сочинениях была и эпическая широта, и драматический пафос. Для этой книги отобраны произведения (полностью и отрывки) пяти крупнейших историков древнего Рима, чье творчество составляет одну из вершин Римской художественной прозы.
Тит Ливий (Titus Livius, 59 до н. э., Патавий, ныне Падуя – 17 н.э., там же) – один из самых известных римских историков, автор чаще всего цитируемой «Истории от основания города» («Ab urbe condita»), несохранившихся историко-философских диалогов и риторического произведения эпистолярной формы к сыну.Oсновоположник так называемой альтернативной истории, описав возможную борьбу Рима с Александром Македонским если последний прожил бы дольше. Образцами совершенного стиля Ливий называл Демосфена и Цицерона.Ливий происходил из состоятельной семьи, в ранней молодости приехал в Рим, где получил хорошее образование, после чего занялся философией, историей и риторикой.
Рим… Всесильный, надменный, вечный город. Он создан богами, чтобы править всем миром, а народы этого мира существуют только для того, чтобы покоряться Риму. Римским легионам достаточно лишь появиться на поле битвы, и лучшая участь для побежденных – пасть к священным римским стопам. Кто осмелится бросить вызов Риму – таких нет и не может быть… И вдруг – враг у ворот! Ганнибал у ворот! Риму, великому Риму угрожает страшная опасность!..В последнее время слово «харизма» стало настолько модным, что от частого употребления стерлось его истинное значение.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
Сэкигахара (1600) — крупнейшая и важнейшая битва самураев, перевернувшая ход истории Японии. Причины битвы, ее итоги, обстоятельства самого сражения окружены множеством политических мифов и фальсификаций. Эта книга — первое за пределами Японии подробное исследование войны 1600 года, основанное на фактах и документах. Книга вводит в научный оборот перевод и анализ синхронных источников. Для студентов, историков, востоковедов и всех читателей, интересующихся историей Японии.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Книга «Секрет Черчилля», принадлежащая перу известного во Франции, Бельгии, других европейских странах и США журналиста Э. Н. Дзелепи, посвящена периоду последних лет второй мировой войны и первых лет послевоенного периода. Она представляет собой серьезное и весьма интересное исследование, написанное на основе изучения богатого документального материала и широкого круга мемуарных источников. Главная тема книги — раскрытие коварных замыслов Черчилля в последний период войны и первые послевоенные годы, его стремления разжечь пожар новой мировой войны, объединить все империалистические, все реакционные силы для «крестового похода» против СССР.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Опираясь на монгольские и китайские источники, а также широкий круг литературы, автор книги подробно описывает хозяйство, политические и социально-экономические институты, состояние культуры монгольского народа в период господства монгольских завоевателей в Китае (1260–1388).