Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) - [9]

– Хаффит! – пролаял Амит. – Верх неучтивости болтать на варварском наречии в присутствии мужчин!

– Тысяча извинений, о благородный даль’шарум. – Аббан низко поклонился и попятился во избежание очередной подсечки.

– Тебе незачем иметь дело с такими, как этот полумуж, пожиратель свинины, – объявил Амит Арлену. – Ты выходил в ночь! Общение с хаффитом унижает тебя. Но на моих руках, как у тебя, ихор демонов – я показал солнце двенадцати, прежде чем лишился ноги!

– Ага, – пробормотал Аббан на языке Арлена, – в прошлый раз их было всего полдюжины. Не иначе прикончил новых.

– Что ты такое плетешь, хаффит? – осведомился Амит, который не понял ни слова, но заподозрил оскорбление.

– Ничего, достопочтенный даль’шарум, – ответил Аббан, самодовольно кланяясь.

Амит ударил его по лицу.

– Сказано же тебе, что ты грубишь своим языческим лопотанием! – гаркнул он. – Извинись перед Пар’чином.

Арлен был сыт по горло. Он ударил в землю копьем и набросился на купца.

– Ты требуешь извинений за то, что человек говорит со мной на моем родном языке? – взревел он и так толкнул Амита, что тот грянулся оземь.

Купец на миг ожесточился взором и схватился за копье, готовый напасть, но глянул сперва на крепкие ноги Арлена, потом на свою культю и передумал. Склонил голову.

– Приношу извинения, Пар’чин, – произнес он, выплевывая слова, как будто мерзкие на вкус. – Я не хотел оскорбить.

Кастовая система – палка о двух концах. Амит приветствовал Арлена как собрата-воина, а у воинов существовала своя неофициальная иерархия сильных и слабых. Увечье перевело Амита на самое дно. Для сильного воина он сам был немногим выше хаффита. Неудивительно, что Амит избрал своим домом базар.

Арлен наставил на Амита копье.

– Дважды подумай, прежде чем снова оскорбить мою родину, – пригрозил он негромко, – иначе уличная пыль увлажнится кровью.

Он, разумеется, не собирался делать ничего подобного, но Амиту незачем это знать. Даль’шарумы уважают только силу – ее и пришлось показать.

Взяв Арлена за плечо, Аббан поспешно увлек его в шатер, пока инцидент не получил продолжения.

– Ха! – воскликнул он внутри, когда за ними пал тяжелый полог. – Амит еще месяц не даст мне прохода за то, что я это видел, но зрелище окупило все оскорбления и зуботычины.

– Напрасно ты их терпишь, – заметил Арлен уже, наверно, в тысячный раз. – Это никуда не годится.

Но Аббан отмахнулся:

– Годится или нет, а так уж заведено, Пар’чин. Возможно, в твоих краях с такими, как я, обходятся иначе, но в Копье Пустыни ты можешь с тем же успехом просить солнце палить поменьше.

В шатре Аббана было прохладно, его женщины немедленно забрали у Арлена грязную верхнюю одежду и сапоги, выдав чистое платье. Они разложили для мужчин подушки, принесли кувшины с водой, чаши с фруктами и мясом, дымящийся чай. Когда оба подкрепились, Аббан извлек бутылочку и две крохотные чашки.

– Давай-ка выпей со мной, Пар’чин, – предложил он. – Мы успокоимся и заново начнем разговор.

Арлен с сомнением взглянул на чашечку, пожал плечами и отхлебнул.

Через секунду выплюнул и судорожно схватился за кувшин с водой. Аббан со смехом толкнул его ногой.

– Отравить меня хочешь? – прохрипел Арлен, но гнев его улетучился, когда Аббан осушил свою чашку. – Что это, Недра, за гнусное варево?

– Кузи, – ответил Аббан. – Его делают из дистиллированного сброженного зерна и корицы. Во имя Эверама, Пар’чин, сколько бочек ты переправил через пустыню, так и не попробовав?

– Я не пью контрабанду, – возмутился Арлен. – А в книгах можно отметить, что пойло больше смахивает на слюну огненного демона, чем на корицу.

– Можно написать, что это осветительное масло, – с улыбкой согласился Аббан, вновь наполнил чашечку Арлена и подал ему. – Первую лучше пить залпом, – посоветовал он, наливая себе, – но к третьей ты распробуешь вкус корицы.

Арлен опрокинул чашку и чуть не задохнулся. Горло как кипятком ошпарило.

– Ну и горлодерное же питье, – прохрипел он сдавленно, но разрешил Аббану налить еще. – Будто из Недр!

– Дамаджи согласны с тобой, Пар’чин, – сказал Аббан. – Закон Эведжана запрещает кузи, но хаффитам позволено продавать его чинам.

– И оставлять чуток себе, – подхватил Арлен.

Аббан фыркнул:

– Кузи расходится здесь лучше, чем в Зеленых землях, Пар’чин. Одной бутылочки хватает, чтобы захмелел даже здоровяк, а потому этот товар легко пронести под носом у дама. Хаффиты хлещут его бочонками, а даль’шарумы берут в Лабиринт, чтобы придать себе храбрости в ночи. Даже некоторые дама пристрастились.

– А ты не боишься поплатиться в следующей жизни за то, что продаешь духовенству запретный напиток? – Арлен осушил очередную чашку.

Она пошла уже лучше.

– Боялся бы, если бы верил в эту чушь, Пар’чин, – ответил Аббан. – Хорошо, что не верю.

Арлен приложился еще, теперь его глотка утратила чувствительность. Он посмаковал корицу, дивясь тому, что поначалу не ощущал ее вкус. Ему почудилось, будто он плавает в расшитых узорами шелковых подушках. Аббан выглядел таким же расслабленным, и к тому времени, когда бутылочка опустела, оба уже беспричинно хохотали и хлопали друг друга по спине.

– Мы снова друзья – не вернуться ли к делу? – спросил Аббан.