Война с Альянсом - [54]

– Как вам также известно, крещение происходит на третий, восьмой или сороковой день после рождения. Последний срок для императрицы совершенно не подходит, столь долго она у нас не собирается гостить. А вот насчет восьмого дня… – Лиса-Мария вдруг нахмурилась. – Иван Макарович, простите великодушно, а вы уже приготовились стать крестным отцом?

– Э-э-э… если ты про подарки, то кулончик приобрел для малыша, тогда еще не знал, что Катерина двойню родит, – ответил я.

И тогда госпожа Соловьева мне рассказала, что крестный отец должен делать и какие принято от него подарки ждать, в том числе и обязательные. Также она поведала в общих чертах о собственно таинстве крещения, поняв, что я ничего об этом не знаю. Гм, больше всего меня напрягло, что ухаживать за младенцем, в том числе и держать его на руках прорву времени, предстоит лично мне, со всеми, так сказать, вытекающими проблемами. Готов смириться с тем, что придется менять подгузник, но, черт побери, наблюдать-то за моими действиями будет не только священник, но и императрица! Ох, боюсь, опозорюсь…

– Кстати, а чего на третий-то день? Детишки только родились, слабы еще, думаю, крещение следует сдвинуть хотя бы на восьмой! – потерев подбородок, заявил я.

– Это уже зависит от родителей, – широко и, как мне показалось, хищно улыбнулась Лиса. – Очень я сомневаюсь, что ваша сестра рискнет и затянет крещение детей. Катерина Макаровна спит и видит, чтобы крестной матерью стала Ольга Николаевна.

Непроизвольно зубами скрипнул: доводы убийственные и, боюсь, завтра денек окажется тот еще. Хотя нет, еще ведь и сегодня до вечера далеко. Приезд важных гостей, начальства – всегда головная боль. Приходится носиться, словно в одно место ужален, решать пустяковые вопросы и отдавать распоряжения, проверять подготовку к встрече, лихорадочно вспоминать, не забыли ли чего. Анзор тоже с ног сбился, на него я взвалил многое. Все готовятся к прибытию императорского поезда, но как-то неспешно, на мой взгляд.

Из запланированного – вроде все сделать успел. Побывал на заводах, провел инспекцию в аптечных пунктах. В резиденцию заехал и вместе с дождавшимся меня градоначальником прошелся по этажам, заглядывая в комнаты. Время было уже около полуночи, везде горел свет, сверкали надраенные полы, придраться ни к чему я не смог, да и не очень-то хотел. В общем и целом мне понравилась резиденция, правда, парк я бы не так разбил и фонтанов сделал не больше двух. Хорошо хоть скульптур немного, но я их в темноте мог не все заметить.

Оркестр играет бравый марш, я же, подавив зевок, стою на перроне рядом с Гастевым и Анзором, градоначальник и начальник полиции находятся чуть позади, а моя пресс-секретарша что-то обсуждает с отцом Даниилом. Вокруг находятся жандармы, военные в парадной форме с автоматами за спиной. Охранители проинструктированы и передвигаются между встречающими людьми, выискивая подозрительных.

Послышалось три гудка паровоза, медленно прибыл поезд, привезший знатных гостей. К вагону императрицы я отправился один, точнее, моя свита шествовала на удалении, и остановились они тоже метрах в десяти. Меня встретил Ларионов, сухо поздоровался и шепнул:

– Ну и устроили вы, Иван Макарович, показуху! Неужели забыли, что Ольга Николаевна не любит пышных торжеств?

– Вениамин Николаевич, а как бы вы на моем месте поступили? – озадаченно ответил я.

– Черт его знает, – признался тот, а потом громко сказал, чтобы слышали окружающие: – Ваше высокопревосходительство, Ольга Николаевна желает переговорить с вами. Прошу, следуйте за мной.

– Не вопрос, – буркнул я, но потом опомнился и громко ответил: – Почту за честь!

Поднялся за ротмистром в вагон. Кстати, обстановка шикарная, толстая ковровая дорожка под ногами, на стенах светильники, да и само помещение больше похоже на апартаменты. Мы оказались в узкой приемной, с креслами, секретарем за столом и тремя охранителями, с подозрением меня осматривающими. Интересно, потребуют сдать оружие? С револьвером-то я не расстаюсь, и есть еще кинжал, доставшийся в наследство. Но нет, охранители промолчали, секретарь-поручик встал и сдержанно кивнул.

– Пойдемте, Иван Макарович, – не задерживаясь, прошествовал к дверям ротмистр. – Сами понимаете, что докладывать о вас императрице нет необходимости.

Через пару секунд мы оказались в помещении, которое отведено под штаб. Карта на стене, прямоугольный стол, стулья – это не купе императрицы. Сама Ольга Николаевна появилась из неприметной двери (это в вагоне-то!), она пришла в сопровождении двух фрейлин-охранительниц.

– Ваше императорское величество, рад оказанной высочайшей чести! – заявил я, щелкнул каблуками (ну, постарался, так толком и не научился это делать) и склонил голову.

– Иван Макарович, вы меня сами неоднократно приглашали, – ответила Ольга Николаевна. – Знаете, мне ужасно любопытно, как вы тут устроились.

Чувствую какую-то неловкость от встречи и в то же время радость, что императрица не изменилась. Кстати, ее пышное платье украшено драгоценными камнями, волосы уложены в замысловатую прическу. В общем, величественная особа, к которой и подойти-то страшновато… Это я смущаюсь, что ли, как красная девица?! Мысленно отвесил себе оплеуху. «Иван, ну-ка, в руки себя взял, а то от вида хорошенькой девки уже «поплыл»! И какая разница, кто она?! Ты и сам не лыком шит!» Такими словами себя отчитал и широко улыбнулся, почему-то вспомнив, как целовал Ольгу, когда в столице мятежники чуть не победили.