– Меня ужаснуло то, что я наделал. К сожалению, я не сразу понял, к чему всё идёт, – продолжил старик, кажется, иронизируя сам над собой. – Почти пять сотен лет я прожил в других мирах. К своему стыду всё так же предаваясь праздности и блуду. Единственное моё достижение на тот момент – я оставил после себя много потомков. Когда у тебя есть сила, то нетрудно найти возможности, власть и деньги. А вместе с этим появляются в жизни мужчины и женщины. Меня это никогда не смущало. В конце концов, мои гены достаточно ценны.
Одна откровенность хуже другой. Бессмертный похотливый кобель, который только и делал, что размножался.
– Так что, Эдвард, я твой прадед в обоих мирах, – кривая усмешка не сходила с его лица.
– Ты думаешь, это что-то меняет?
Каких-либо родственных чувств я к этому существу не испытывал.
– Неужели ты не захочешь обнять своего дедушку? – насмехался он надо мной.
– Разве что голову отрубить.
– Так ты за этим пришёл? Убить меня? – прищурился он.
– В том числе.
– Тогда подожди ещё немного. Потерпишь пять минут? Хочу закончить свой рассказ.
– Какой в этом смысл?
– Хочу, чтобы ты понял.
– Что же мне нужно понять?
– Происходящее. Когда я отправился путешествовать – то невольно открыл тропу для Пасти. Я не сразу заметил, что попал в поле её зрения. Она следила за мной, наблюдала и следовала в те миры, где я бывал. Всё это длилось многие сотни лет. А когда я вернулся обратно, то обнаружил, что Пасть давно себя проявила. Это был тяжёлый удар. Я любил своего брата. Очень любил. Вышло так, что его великая жертва оказалась напрасной. Я всё испортил.
– Ты ещё поплачь, – я не испытывал и капли жалости к этому человеку.
– У меня не осталось слёз, – ответил он серьёзно. – И да, понимаю, к чему ты. Я несколько лет убивался, жалел себя, а потом решил объявить войну Пасти. Воплотить тот же способ, каким мы уже один раз отвадили её от этого мира не получилось. Пасть – она развивается. Она проникла в мир так глубоко, что не удивлюсь – уничтожь её и планета последует следом.
– В смысле?
– Уничтожишь Пасть – уничтожишь мир. Так понятнее?
– Тогда в чём смысл твоего наставления, чтобы я боролся с ней?
– О, это самая интересная часть истории. Я объявил войну и стал искать способ, как противостоять Пасти. Но что я мог? В чём была моя сильная сторона? – взгляд старика ушел куда-то внутрь себя, сейчас он находился в прошлом. – Я стал делать то, что лучше всего умел. Помогать своим потомкам. Обучал их, давал силы, но всё было напрасно. Пасть влияет на тех, кто использует её силы. Так я пришёл к мысли искать помощь в других мирах. Находил таланты и перенаправлял их сюда, надеясь, что кто-то из них придумает способ, как уничтожить Пасть.
– И как успехи?
– Никак, – покачал головой старик. – Всё напрасно. Я не учёл одного. Что сам стал марионеткой Пасти. Далеко не сразу удалось понять, что она следует за мной в другие миры. Я указал ей дорогу. Ударила она не сразу, а когда накопила силы. Я случайно обнаружил последствия, когда заглянул в один мир и нашёл там руины. Тогда я понял всё. Любое моё действие усиливало Пасть. Сейчас она распространилась по разным мирам и стала невообразимо сильна.
– Если шансов нет, зачем просил меня победить её?
– Это был мой последний шаг отчаянья. Да и не я это просил.
– Что? – вырвалось из меня.
– Ты так и не понял, Эдвард, – покачал он головой. – Сколько можно тебе говорить прямо? Я дал тебе расклад, но ты остался глух. Жаль, очень жаль. Понимаешь, это как игра, которая и не игра вовсе. Я думал, что обманываю Пасть, не замечая того, что она мною управляет. Возможно, иногда мне это удавалось. Не всегда она контролирует напрямую. Как сейчас, – хмыкнул он. – У древнего существа, которому много тысяч лет, другое отношение ко времени. Те минуты, что мы с тобой говорим, для неё – ничто. Жаль, что это подходит к концу.
Он замолчал, уставившись куда-то вниз. Всё это время старик так и простоял у края обрыва. Я находился в нескольких метрах от него и не видел, что там внизу. Но именно сейчас у меня возникло стойкое чувство, что там находится нечто ужасное и важное. Медленно, шаг за шагом я пошел вперёд. Старик никак не реагировал. Он и сам хотел, чтобы я наконец-то увидел это и... понял.
Там, внизу, находилась большая яма. В центре неё стоял настоящий крест, сплетённый из жгутов тьмы. А на кресту висел распятый человек. Старик. Но не было белых одежд. Не было лоска и статности.
Старик страдал. И страдал давно. Очень давно. Его пронизывали сотни чёрных нитей, глаза вытекли и он взирал пустыми глазницами.
– Кто это? – спросил я, чувствуя, как пересохло горло.
– Это я, – буднично ответил старик. – Настоящий я. Пасть давно меня поймала. Иногда она возвращала меня из небытия, чтобы я продолжал общаться с тобой. Это случилось сразу после того, как я перебросил тебя в этот мир. Ты – последнее моё творение.
Я видел и чувствовал, что распятый старик страдает. Каждая секунда его не жизни, а существования наполнена болью.
– Ты пришёл убить того, кто давно молит о смерти. Разве это не иронично? Чтобы ты знал, это действительно я вырезал весь твой род. Не своими руками, разумеется, но по моему приказу. Так что давай, отомсти мне. Чего ждёшь? – бросил он в меня эту насмешку.
