Сказано это было так, что в груди что-то дрогнуло и потеплело.
– А ты не спешил, Клоз, – осмотрела меня София, – Пусть мир катится в Пасти, главное не забыть про подружку?
– Никогда не думал, что ты злая, потому что одинокая?
Губы женщины дёрнулись, словно она хотела презрительно скривиться, но сочла, что это выше её достоинства, устраивать со мной перепалки.
С Амалией я пробыл минут пять. Больше нельзя было позволить себе. Хотя, чего уж, хотелось остаться и задержаться здесь. Вышел я как раз к тому моменту, когда главы родов собрались вместе и направлялись в мою сторону. Быстро собрались. Вот что конец света с бюрократией и промедлением делает.
– Ты готов? – спросила у меня София.
– Если ты хочешь, чтобы я закрыл Пасти, сначала с ними договорись, – кивнул я на делегацию, что приближалась к нам.
Кажется, в ответ женщина прошипела что-то очень тихое, вроде "Старпёры".
– У нас нет времени на болтовню.
– Тогда попробуй быть убедительной. – хмыкнул я, тоже не особо радуясь тому, что надо сначала договориться, а потом уже делать.
Вот же ирония. Десять минут назад думал, какое хорошее качество готовность действовать быстро, а сам медлю и жду согласований. Ладно, как минимум предупредить о закрытие Пастей я обязан.
– Клоз! – крикнул Горчаков, метров за тридцать. – Ты правда хочешь закрыть Пасти? Вместе с ней?
И столько было презрения к Софии, что та аж зашипела, как гнездо рассерженных змей.
– Есть предложения получше? – спросил я его, когда он остановился перед нами.
– Надо подождать и разузнать, что происходит. – заявил он.
– Мир рушится, вот, что происходит, – бросила ему София, – Хоть раз в жизни не будь дураком, который цепляется за старый порядок. Мир не будет прежним, если ты ещё этого не понял.
– Помолчи, женщина! – зло рявкнул Горчаков.
Идиот...
– Господа, – взял слово Амон, – Предлагаю не устраивать сцены. Кто даёт добро на то, чтобы Клоз закрыл Пасти в городе? Свои он уже закрыл, так что в малодушии его обвинить не получится.
– Это не подтверждённая информация, – заметил Огинский.
– Вы ещё скажите, что я это организовал, – мой палец упёрся в небо, – Чтобы под шумок вас власти лишить.
– Эдвард, успокойся, – вышел вперёд Михайлов, – А ты, Иван, – обратился он к Огинскому, – Следи за тем, что говоришь. Эдвард не врёт.
С одной стороны я рад, что Михайлов так уверен во мне, а с другой стороны бесит разлад в этом маленьком королевстве магов.
– Мои сыновья подтвердили, что Клоз закрыл две Пасти, – заявил Модо, – Я даю добро. Амон прав, нужно принимать решение сейчас и не задерживать парня. Что скажут остальные?
Модо внушал. Он источал силу, с которой могла поспорить разве что София. Разговоры как-то сразу умолкли.
– Я даю добро, – сказал первым Амон.
– Я уже дал, – подтвердил Михайлов.
– Мы начнём с моей Пасти, – заявила София.
Её слова стали решающими. Все прекрасно знали о нашей с ней вражде. И раз уж я готов был полететь с этой женщиной закрывать Пасть Орловых, то случилось и правда что-то невообразимое. Постепенно, со скрипом, но руки подняли все присутствующие. Хотя недовольство я ощущал также отчётливо, как и то, что времени осталось крайне мало. Если оно вообще у нас было. Единственные, кто не отметился – это рода погибших.
– Теперь то ты готов? – слегка раздражённо спросила София, когда мы отошли в сторону.
– Да.
– Мне придется тебя обнять. Надеюсь, тебя и твою девушку это не смутит.
– А есть причины для смущения? – приподнял я бровь.
Если когда-то Софию и можно было назвать красивой, то точно не сейчас. Бледная кожа, впавшие щеки, худоба. Складывалось впечатление, что она забыла, когда последний раз ухаживала за собой. Эти мысли я оставил при себе. Надеюсь, она не догадалась, о чём я думаю. А то некоторые оскорбления простить слишком трудно.
Орлова церемониться не стала, подошла сзади, обхватила меня руками и взмыла вверх. Я чувствовал далеко не женственные руки. Будто в стальные тиски зажали. Удивительная хватка у неё. Да и летела она вместе с грузом легко и незаметно, что ей это доставляет трудностей. А ведь я почти под сотку вешу, со всеми этими изменениями организма.
Взлетели стремительно, я и глазом моргнуть не успел, как вылетели за пределы родового квартала, а там и поднялись над крышами обычных пятиэтажек. Ветер бил в лицо, приходилось щуриться, да пытаться усмирить сжавшееся сердце, что ушло в пятки. Не то, чтобы высоты боюсь, но прямо сейчас я как никогда уязвим и буквально нахожусь в руках врага. Почему-то именно в этот момент довериться Орловой показалось опрометчивой глупой идеей, но эти лишние мысли я выбросил из головы и сосредоточился на том, чтобы хоть что-то разглядеть внизу. Увидел только одно. Света нет. Нигде. Пока летели, снизу доносились отзвуки боли и смерти, чей-то рёв, достаточно громкий, чтобы быть услышанным на высоте в небе. Город бился в агонии. На его улицы вышли хищники и собирали кровавую жатву. К сожалению, деталей я разглядеть не смог, слишком было темно.
На то, чтобы добраться до первой Пасти ушло минут пять от силы. Скорость то приличная. Даже пугает такая возможность. Если начинать против этой женщины полномасштабную войну, то лучше заранее как-то приготовиться к тому, насколько большой ущерб она способна нанести. Один пролёт над моими землями и половина домов будет разрушена.
