Война после войны: информационная оккупация продолжается - [10]

— именно тот образ жизни, который связывает нас с нашим дополнением, позволяя нам в нем пребывать. Без этого дополнения человек не может жить, он чувствует, что его существование жестоко и безнадежно искалечено, лишено смысла и цели… Все то, что помогает человеку ощутить свою жизнь частью целого, не думать, что она непоправимо искажена, открывает путь религии. Возможно, что то, чем довольствуются одни, покажется непонятным абсурдом другим, но если им и в самом деле этого достаточно, если они способны поддерживать этим свое существование, пребывать в этом, чувствуя под ногами твердую почву, то в этом несомненно состоит их религия».

Согласно Ортеге-и-Гассету, вера может иметь самые различные формы. Он отмечает связь веры со смыслом жизни — ради чего нужно жить в этом мире неправды и несправедливости. Действительно, требуется какое-то дополнение к человеку. Человек не может жить сам по себе, он входит в общество, он — его составная часть (а может быть, и чего-то более широкого). И это должно быть заложено в самих основах человеческого сознания. Другими словами, вера есть форма отражения общественной стороны человеческого бытия. И в этом смысле она заложена в глубинных слоях общественного сознания. Как познать эту субстанцию? Ортега отмечает непригодность для этой цели физического разума. Реальность человека — это его жизнь, это то, что с ним происходит. История является как бы разверткой общества, общественного сознания во времени. Здесь возникает новый вид разума — разум исторический.

Вера, религия отображают не личностную, а общественную сторону жизни людей. Здесь имеется тесная взаимосвязь с менталитетом страны, с понятиями добра и зла. Именно на их основе человек проводит внутреннюю регламентацию своих поступков. В этом смысле имеется резкое противостояние индивидуализму, согласно которому разрешено все, что не запрещено, или, другими словами, — можно делать все, лишь бы не нести ответственности. И не случайно христианство пришло на смену идеологии атомизированного общества Древнего Рима, погрязшего в индивидуализме, корысти, аморальности, жестокости. Именно христианство показало путь выхода из того искаженного состояния общественного сознания, которое существовало в самом мощном государстве Древнего мира. Аналогичный процесс деградации общественного сознания происходит и в самом мощном государстве конца XX века — США.

Историческое сознание

Общественное сознание не статично, оно меняется. Изменение окружающего мира и изменение сознания в прошлом — это история. Прошлое неразрывно входит в настоящее. Люди и общество в целом на каждом шагу делают выбор, и этот путь остается в общественном сознании. Можно даже сказать, что основой общественного сознания является историческое сознание. Общий подход к проблеме исторического развития был сформулирован в работах Ортеги-и-Гассета [14]. Свой анализ он проводил на примере истории философии, подчеркивая, что она отражает особенности всего исторического процесса.

Согласно Ортеге, в истории философии, которая представляется на первый взгляд как мертвый мир заблуждений, новое философское учение начинается с того, что выявляет заблуждения предшествующего. Это уже дает существенный положительный результат за счет возникновения эффекта «ошпаренного кота», избегающего тех домов, в которых он обжегся. Но главное, отмечает Ортега, в том, что «заблуждения являются таковыми не потому, что они не есть истина, а потому, что они еще не вся истина». Они — только часть истины. Этим определяется судьба идей, которые умирают, но не исчезают без следа, будучи превзойденными, ассимилированными другими, более сложными идеями. Устаревшее учение продолжает оставаться истиной и в том смысле, что через нее неизбежно пройдет мыслительный процесс. А вереница философов прошлого выступает как единый философ, проживший как бы две с половиной тысячи лет, в течение которых он продолжал мыслить. Т. е. наша философия такова, какова она есть, лишь благодаря тому, что стоит на плечах своих предшественниц.

Человек сохраняет прошлое в себе, накапливает его, заставляет то, что уже прошло, продолжать существовать. Другими словами, существует исторический разум, в котором каждое учение, каждая теория занимают свое место, являются частью истины. Так, с одной стороны, нельзя всерьез воспринимать ниспровергателей марксизма, с другой — нельзя его консервировать, канонизировать. И то и другое может дать далеко идущие негативные последствия. Марксизм должен стать частью новой, более широкой истины. И такой процесс шел и будет идти непрерывно.

Такова общая характеристика исторических перемен, но существуют и конкретные временные характеристики общественного сознания. Еще Гомер сказал: «мельницы богов мелют так медленно». Ортега-и-Гассет установил временные соотношения, характеризующие зависимость между настоящим и прошлым [14]. Обычно принято считать, что настоящее — это миг, грань между прошлым и будущим. Но суть вопроса в том, что наше настоящее восприятие является функцией как реальной обстановки, так и опыта прошлого. Т. е. в более широком плане оно характеризуется видением — непосредственным отношением нашего разума к конкретной вещи. Ортега-и-Гассет отмечает, что, наряду с чисто «историческим» прошлым, уже отсутствующим, скрывшимся за горизонтом, существует относительное прошлое, которое в некоторой мере является и настоящим. С этим прошлым имеется визуальная связь. В качестве примера приводятся морщинки старика. В них мы видим, что оно есть настоящее. Прошлое бытие этого старика является для нас настоящим.