Война не Мир - [40]

― А через неделю я встречаю этого хера опять в горах. Он живой, свободный, ржет мне в глаза и бодро мочит моих… А ты спрашиваешь «как так»? Это война, Лопухова. 

Часть 2

Быстро наступила зима. Должно быть, с глобальным потеплением народные приметы надо пересчитывать. Зима пришла не через 40 дней после первого снега, а через пять.

Сугробы еще не лежали, но сиротливые витрины, казалось, спрашивали: «Когда Новый год?». И маркетинговая зима решила жить по приметам. Новый год наступит, ― сказала она, ― когда бухгалтера отправят последний отчет.

И все будет.

Один мой знакомый родился 1 января. По гороскопам это Козерог, славный парень. Но когда он называет дату рождения, первым делом все начинают смеяться.

А ничего смешного. Однажды Козерог рассказал мне такую историю. Мы просто сплетничали в коридоре о том, какое у нас плохое начальство, и история вышла так, безотносительно.

История произошла, когда Козерогу было лет пять. Как известно, в этом возрасте Новый год наступает раньше, чем у всех нормальных людей, и с концом утренника в детском саду практически завершается. Потому что дальше идут телепередачи или диски с новыми мультиками. А взрослые потихоньку начинают бухать на кухне (те, у кого с подарками все в порядке). Потом в суете приходит еще один Дед Мороз и неоправданно веселая Снегурочка, и бывает много оберток от подарков, все больше чужих, и опять телевизор, но уже без мультиков, пятна на скатерти, и хочется спать.

В общем, наступил ли Новый год, и когда, не понятно.

А назавтра ― твой день рождения. Малыш Козерог, рожденный 1 января, всегда его ждал. Всю ночь ему снились подарки (это моя отсебятина, для красоты). Утром он проснулся и вышел ― в пижаме и думах о близком счастье. В гостиной валялись помятые взрослые. На покосившейся ели искрилось украшение «дождь». По ковру были рассыпаны точечки конфетти, пробочки от шампанского, чья-то туфля на каблуке, с прилипшей веткой петрушки…

― Тетя Оля, ― сказал наш маленький друг, ― у меня день рождения.

― О! ― ответила тетя Оля и попыталась привстать с дивана.

― Здесь должны быть мои подарки, ― торжественно объявил мальчик и спросил, ― ты не знаешь, где они?

― Вот твои подарки, ― сказала тетя Оля загробным голосом и повела руками на конфетти.

Малыш кивнул, сел на корточки и стал собирать в кармашек цветные кружочки…

Я вполне допускаю, что от подобных подарков на праздники некоторым людям с течением времени начинает казаться, что иметь можно только то, что тебе отсыпает судьба. Фортуна-давалка. В смысле проявления инициативы по отношению к жизни, это похоже на мужчину, который после перепихона каждый раз бывает уверен, что его соблазнили. На самом деле, вокруг каждого буквально с рождения начинает болтаться много добра и зла, целая ярмарка: женщины, деньги, правительство, водка, футбол… Можно выбрать. Из кучи мирового зла и проблем можно выбрать то, что тебе по вкусу. Можно выбрать и потом разбить выбранные проблемы по категориям: приоритетные, личные, неразрешимые, постоянные. Так формируется наша жизнь. Каждый сам выбирает, что установить возле носа, чтобы все время мелькало.

Я, например, сейчас смотрю из окна, пью кофе и гадаю, сколько человек в данный момент целуются. Зачем мне это? Я точно не знаю, но, похоже, это мой выбор. Дома по вечерам я расшифровываю с диктофона мемуары художника, а поцелуи нужны мне для девичьей статьи. В смысле мелькания я давно выбрала служение глянцу, вместо того, чтобы, к примеру, вести глянцевый образ жизни, который я проповедую. Думаю, что моя инициатива по отношению к фортуне и жизни на этом уже закончена. На большее меня не соблазнить.

Недавно, как раз когда мы с художником писали последние главы его мемуаров, меня позвали работать в штат очередного большого издательского дома редактором красоты ― главным по косметическим баночкам, которые независимо от экономической погоды и политических осложнений должны появляться на страницах каждого глянца в виде красивых фотографий и подписей: «Нежная текстура крема разгладит все ваши проблемы за 24 часа»… Обязанности редактора красоты почти не отличаются от работы обычного журналиста: все, что мне нужно, это выучить примерно 40 новых слов по тематике (это называется специфика текста) и уметь их соблазнительно вписывать. Правда, журнал, который меня пригласил на работу, ― новый, и кроме обычный рутины по тосованию слов в колоде, мне нужно быстро собрать для молодого издания тусовку постоянных рекламодателей, специалистов, компетентных советчиков, звезд, визажистов и прочих ритуальных глянцевых персонажей ― чтобы на страницах все было как настоящее.

Мой первый рабочий день в новом журнале выдался странным. Девушка, которая две недели проработала редактором красоты до меня, за светским прощанием вдруг разрыдалась и, собирая манатки, всхлипнула: «Ты меня еще вспомнишь». Ну, хорошо, подумала я, раз так надо, и приступила к обязанностям.

До вечера я перебирала странички записной книжки и звонила, звонила. Тема звонков ― сказать потенциальным рекламодателям: вот и мы. Когда появляется новый продукт, нужно, чтобы о нем как можно скорее узнали. Поэтому производители косметики все время звонят в журналы. А журналы ― производителям. И все потому, что в какой-то момент истории люди согласились читать газеты. Чтобы мелькало.