Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2 - [71]

Написал Штрик-Штрикфельдт и о встречах Власова с Лукиным. Последний заявил Власову: «Из моего опыта в немецком плену, я не верю, что у немцев есть хоть малейшее желание освободить русский народ. Я не верю, что они изменят свою политику. А отсюда, Власов, всякое сотрудничество с немцами будет служить на пользу Германии, а не нашей родине»[277].

Сам Власов, как видно из протокола его допроса от 25 мая 1945 года, подтвердил, что встречался с Лукиным в лагере, находившемся под Берлином, и тот действительно сказал ему. что «немцам не верит, служить у них не будет, и мое предложение не принял»[278].

Теперь о позиции историка К. Μ. Александрова. Признавая, что Власов совершил государственную измену, он добавляет, что генерал изменил нехорошему государству, «систематически истреблявшему миллионы собственных граждан». В своих публикациях Александров акцентирует внимание на том. что жизненные риски генерала Власова резко возросли после того как он пошел на сотрудничество с немцами. По мнению историка, он «прекрасно понимал. что меняет лагерный барак… не на «комфортный особняк», а на петлю во дворе Бутырской тюрьмы». В подтверждение этого тезиса К. Александров приводит «малоизвестные слова генерал-лейтенанта М.Ф.Лукина. которыми бывший командующий 19-й армией отчасти мотивировал собственное нежелание участвовать во власовском движении: «Я знаю, что меня ждёт на Родине: пенсия и скромный домик, где я как калека мог бы дожить свою жизнь». А затем (противопоставляя Власова Лукину) резюмирует: «И как бы к Власову и его поступку ни относиться, нельзя не признать очевидного: вполне благополучный, успешный советский генерал, обласканный Системой и вождём, сознательно отказался «от пенсии и скромного домика» во имя призрачной, почти неосуществимой возможности стать во главе антисталинского движения»[279].

Вопрос о том. насколько этот выбор генерала Власова был сознательным, далеко не прост. И не столь очевиден, как это кажется К. М. Александрову. Он был бы очевиден лишь в одном случае — если бы Власов не верил в победу фашистов и верил, что РККА разгромит Вермахт. Но его действия скорее свидетельствуют об обратном. Доминирующим мотивом в поведении Власова было спасение своей жизни. А цель, которую он выбрал для реализации этого мотива, является вторичной.

В этой связи важно заметить, что историк К. М. Александров, точно очерчивая детали этой истории, подробно описывая положительные качества и поступки генерала Власова, упускает (или умышленно затушевывает) главное — сам факт предательства. Нет необходимости подробно об этом говорить, поскольку на это обстоятельство уже обратили внимание оппоненты историка. Так. в отзыве Б. П. Белозёрова прямо сказано, что соискатель «умышленно спрятал истинную проблему задуманной темы — предательство Власова и его последствия». По мнению доктора исторических наук М. И. Фролова, утверждение исследователя о том, что власовское движение представляло собой опыт социального протеста против советского государства «вытекает из принципиального ошибочного определения характера войны СССР и нацистской Германии», как противоборства «двух симметричных тоталитарных режимов»[280].

Теперь о «пенсии и скромном домике», от которых отказался генерал Власов и не отказался генерал Лукин.

Убежден — не об этом думал генерал Лукин, когда отказывался от предложений предателя Власова. Хотя, вероятно, он не раз вспоминал в плену отчий дом в деревне Полухтино Тверской губернии, который у него ассоциировался с родным Отечеством.

Даже в случае, если бы Лукин и говорил немцам о возможности своего личного выступления против правящего в России режима, это не давало бы нам оснований причислить его к предателям и изменникам Родины. Во-первых, говорить, это еще не значит действовать. Во-вторых, выступление против правящего режима не есть выступление против своего Отечества, своей земли, своего народа! В-третьих, речь в этом случае могла идти о выступлении не вместе с немцами и не в их рядах. А тем более — не в их форме. Власов же пошел на это. Он не предал «нехорошее» государство. Он изменил своей Родине.

Представляется, что именно здесь пролегает искомая нами грань. И это хорошо понимали практически все плененные немцами советские генералы. Кстати, из их показаний также следует, что М. Ф. Лукин остался верен своему солдатскому долгу и категорически отвергал сотрудничество с врагом. Ничего не «нарыли» на генерала в «Смерше». Кроме, «антисоветских разговоров». Но по этому поводу надо сказать, что, то не только Лукин, но и многие другие генералы, оказавшиеся в плену, негативно отзывались о Сталине и проводимой им политике.

Между тем. вряд ли есть необходимость убеждать кого-то в том, что отношение к Сталину, и отношение к Родине — это совершенно разные вещи. Именно здесь проходит водораздел между предательством и преданностью интересам Родины. Генерал Власов перешел этот Рубикон. Генерал Лукин остался чист как перед своей совестью, так и перед своим народом.

3. «Соколы» генерала Власова

Долгие годы о власовских «соколах» в нашей стране ничего не знали. Тема была абсолютно закрытой. Помню, как уже в середине восьмидесятых годов прошлого века, один из ветеранов военной юстиции чуть ли не шепотом рассказывал мне о двух летчиках, Героях Советского Союза, которые сразу после войны были расстреляны по приговорам военного трибунала за то. что служили у Власова. А через несколько лет об этом подробно написал немецкий историк Й. Хоффманн (Гофман)