Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России - [62]

для колонизаторов население.

Убийство советских военнопленных как следствие плана Бакке

После того как план Бакке был принят Герингом и Гитлером, состоялось совещание военно-экономического штаба «Восток» с представителями верховного командования вермахта (ОКВ) и верховного командования сухопутных войск (ОКХ). На нём генерал Томас довел до сведения ответственных чинов экономическую необходимость полностью снабжать армию за счёт оккупированной страны и организовать немедленный вывоз ресурсов из «продовольственных зон». Интересы местного населения предлагалось не учитывать. После совещания соответствующие директивы были спущены вниз по войскам.

Первыми жертвами этих директив, составленных в соответствии с планом Бакке, стали советские военнопленные. Экономические теоретики заведомо обрекли их на голодное вымирание. Примером распоряжения-приговора может быть приказ по 11-й армии из группы армий «Юг», где подчеркивалось, что военнопленные должны получать продовольствие «в зависимости от его наличия», а пищевая ценность продовольствия при полной затрате труда должна составлять 1300 килокалорий. В тыловом районе группы армий «Центр» эта ценность максимально достигала 700 килокалорий. То есть, как справедливо отмечает Кристиан Штрайт, «рационы были значительно ниже прожиточного минимума»383. Если учесть, что средние показатели калорийности, рекомендуемые для взрослого мужчины, — это 3400 килокалорий при обычных физических нагрузках и 2800 при низких, то речь заведомо шла о покушении на массовое убийство.

6 августа 1941 года ОКХ определило общие нормы для всех групп армий в 2200 килокалорий для работающих пленных и в 2000 — для неработающих, что несколько замедляло истощение узников, но не меняло их положение принципиально: смертность просто растягивалась во времени. Следующая директива ОКХ ярко отразила социал-дарвинистские принципы «экономической целесообразности», которым вермахт был вовсе не чужд. 21 октября генерал-квартирмейстер Эдуард Вагнер издал директиву, согласно которой паёк неработающих пленных должен быть снижен до 1483 килокалорий384. Зато работающим питание немного улучшили: занятые на обычных работах стали получать 2187 килокалорий в день, а занятые на тяжёлых работах — 2411385. Так производилась «отбраковка» ослабевших. Правда, уже спустя месяц, когда армия серьёзно ощутила недостаток рабочей силы, нормы вновь повысились. 26 ноября Вагнер ввёл диапазон калорийности для всех категорий военнопленных от 2335 до 2540 килокалорий в день386.

Прибытие пленных в стационарные лагеря (шталаги), за которое отвечало уже ОКВ, а именно Общее управление вооружённых сил во главе с генералом Германом Рейнеке, ничего не меняло в политике питания. Здесь действовали аналогичные, а осенью 1941 года и более жестокие директивы: согласно приказу Рейнеке от 8 октября 1941 года, рацион советского военнопленного, занятого на работах, составлял 894 килокалории, незанятого — 660 килокалорий387. Очевидно, подобная политика автоматически означала очень высокую смертность, чего нацистские военные чиновники не могли не понимать. Увеличение норм до 2500 килокалорий произошло только в конце 1941 года из-за необходимости использовать узников на работах в военной промышленности. Однако в апреле 1942-го эти рационы были вновь снижены.

Следует принять во внимание, что между директивами и их исполнением всегда существовал некоторый зазор. Откровенно заниженные рационы и вообще распоряжения об особом отношении к советским военнопленным на местах домысливались как намёк на то, что церемониться с русскими не нужно вообще. Как пишет Арон Шнеер, «при взятии в плен немцы, как правило, не кормили пленных в течение первых дней, заставляя голодать до целой недели, желая подавить волю, стремление к сопротивлению, добиться покорности, предотвратить попытки к бегству»388. Военнопленный Леонид Котляр вспоминал: «До Николаева немцы гнали нас целую неделю. За всё это время нам ни разу не дали ничего поесть, даже символически. Чем мы кормились? Ягодами паслена, кукурузным початком, случайно найденным у дороги… Однажды прямо у нас под ногами оказались подсолнечные жмыхи, которые на Украине называют макухой. Я умудрился набрать довольно много макухи, оказавшейся почти единственной едой для меня и моих товарищей в лагере»389.

Далее несчастные могли получать раз в день суп из лебеды, баланду с картофельными очистками, гнилую капусту, опилочный хлеб или жом (отбросы сахарного производства). Употребление суррогатов часто вызывало болезни желудка с сильнейшими болями, обрекавшими человека на жуткие мучения. В гомельском концлагере, где существовал лазарет и работал русский врач Аникеев, попытались спасать пленных, изготовив 300 алюминиевых «выскребалок»: ими из прямой кишки узников вычищали экскременты из остатков вредоносной пищи390. Однако это был лишь частный случай: большинство заболевших умирало в невообразимых страданиях. Те, кому доставалась более-менее естественная пища, всё равно не имели возможности насытиться: люди были вынуждены есть траву, дождевых червей, древесную кору и в итоге рано или поздно оказывались на пороге смерти.