Война - [10]

– Похвально, Эйден, что ты оказался настолько проницателен. Но ты здесь не для того, чтобы строить из себя гуманиста, так что можешь не беспокоиться о морали. Я поставил тебе задачу, и если ты не пройдешь этот тест, я буду вынужден признать тебя непригодным, а это значит…

– Не волнуйтесь, профессор Эммерхейс. – уголки синтетических губ тронула дежурная улыбка. – Я помню о поставленной цели, но счел возможным взять на себя смелость найти более гуманный способ ее достижения, коль скоро многоножки никому не причинили вреда.

Гервин молча сглотнул. Ему показалось, что испытуемый выдерживает театральную паузу, но Эйден вновь подал голос:

– Насколько я знаю, у меня осталось еще пять минут на решение задачи о сколопендрах, и, если позволите мне воспользоваться Вашим планшетом, я наглядно изображу свои теоретические расчеты, исходя из наблюдений за третьим животным. Уверяю, они будут сделаны максимально точно и вовремя.

– Договорились, Эйден, у тебя пять минут.

Вконец растерянный, профессор отдал андроиду планшет и ретировался. А в комнате для наблюдений герцог хохотал в голос.

– Ну, он дает! Уел тебя, как студента, Эмми. Да еще с таким сложносочиненным апломбом, точно магистр изящных искусств, – сказал он, отсмеявшись, – Кстати, где он вообще откопал всю эту экологическую ерунду? Раньше ты не загружал в их мозги всякий хлам.

– Последним десяти я вообще ничего сам не загружаю, в том и суть их открытой нервной системы. Начиная с момента, когда его мозг уже был готов, и до того, как была завершена работа над телом, Эйден оставался подключенным к сети библиотек Империи. Оттуда он сам загружал в себя информацию – ту и в том объеме, что по каким-то причинам счел необходимым. Сам же ее классифицировал, обрабатывал и делал выводы. – профессор тяжко вздохнул, – И на основе всей этой… вакханалии, что творилась у него в голове, он теперь принимает решения. Вот, полюбуйся: это то, о чем ты мечтал так долго – андроид со свободой воли. Чего теперь от него ожидать? Да еще если позволить ему общаться с тобой.

– А что я?

– Ты жизнелюб и с тем отвратительно влияешь на людей.

Джур толкнул Гервина в плечо.

– Ты устал, старина. Годы напряженной работы, столько неудач… И теперь просто-напросто не можешь принять очевидное: этот Эйден далеко пойдет. – герцог посмотрел на часы и ободряюще улыбнулся. – Пора. Я гляжу, ты уже боишься заходить к нему один. Составлю тебе компанию. Мне страшно интересно, чем же закончится эта история со сколопендрами!

В кабинете оба склонились над планшетом и разглядывали схемы, выполненные безукоризненным почерком Эйдена. Не осталось сомнений, что андроид успешно прошел тест: задача с многоножками была решена. Впервые без лишних жертвоприношений науке.

– Скажи, Эйден, – обратился к нему Джур, – откуда в тебе эта тяга к справедливости? Зачем такие сложности, если в тебе не заложена программа подчинения древним законам робототехники?

– Вы правильно заметили, Ваше Высочество, я могу причинять вред живым существам и даже убивать, если захочу.

– Поправлю: если возникнет необходимость.

– Если захочу. Я выразился корректно, милорд. Я знаю, сколько ресурсов ушло на то, чтобы сделать меня всемерно полезным человеку, но не ставлю целью соответствовать представлению людей о том, что правильно. Идеям добра и зла слишком уж часто свойственно переворачиваться с ног на голову.

– Тогда каковы твои собственные представления о правильном, Эйден?

– Мне еще рано судить об этом. Мой анализ собственной психологии только начинается.

– Как ты оцениваешь роль квантового компьютера в принятии решений?

– Никак. Служебно. Для квантового мозга не существует «да» или «нет», только суперпозиция. Только «данет». Его роль в другом: в обработке информации быстрее обычного, в широчайшем охвате ситуации. Решения на основе анализа этих данных принимаю я.

– Что значит «я»? В твоей конструкции не предусмотрено такой детали!

– А в Вашей?

Пауза. Джур моргнул и улыбнулся, а профессор Эммерхейс, наконец, позволил себе расслабиться.

– Эйден, – обратился к роботу Гервин, – я с уверенностью констатирую, что ты обладаешь самосознанием. Ты не отождествляешь себя с суммой частей, из которых состоишь. А это, несомненно, первый шаг к развитию личности. Но мне бы очень хотелось, – добавил он, подавшись вперед, – чтобы, в конце концов, это была здоровая личность нормального человека.

Робот перевел взгляд с профессора на герцога и обратно.

– Профессор… В Империи семьсот триллионов сто пятьдесят миллиардов четыреста восемь миллионов шестьдесят шесть тысяч триста девять нормальных людей, создавать которых гораздо проще и дешевле, чем андроидов. Какой смысл в семьсот триллионов сто пятьдесят миллиардов четыреста восемь миллионов шестьдесят шесть тысяч триста десятом нормальном человеке? Вам лучше не ставить подпись на моей аттестации, потому что я Вас разочарую.

Гервин покидал кабинет в полном раздрае.

4. Глава, в которой трудно переоценить силу подорожника, а кровь императора – не голубая

Брана.

Через 8 часов после крушения.

Скучая в крыле интенсивной терапии, Самина исследовала пульт управления кроватью. Развлечений в палате не предполагалось, так как пациенты здесь находились либо при смерти, либо в коме, либо, на худой конец, без сознания. Девушку определили сюда принципиальные роботы-медсестры. Узнав о крушении судна, они сверились с должностной инструкцией и отвезли Самину в реанимацию. С переломом голени, десятком ссадин и нехорошим предчувствием. «Хорошо, что не в морг», – смирилась она и коснулась очередного сенсора. Вот это да! Включился гравитационный экран, и пациентка зависла в воздухе в полуметре от кровати. Она раскинула руки, побалдела немного и пришла к выводу, что совсем и не плохо скучать в таких условиях.