Война конца света - [21]

Примечательно, что люди из Канудоса называют себя «жагунсо», что значит «восставший». Монах, со своими миссионерскими целями исходивший всю Бразилию, не узнавал этих босоногих женщин и мужчин, когда-то таких скромных и почтительных с посланниками церкви и бога. «Они совершенно преобразились! В них какое-то беспокойство, возбуждение: они вопят, они неистовствуют, они изрыгают немыслимую хулу на существующий строй, нравственность и веру. Пусть тот, кто хочет спастись, идет в Канудос, ибо весь остальной мир уже в руках Антихриста!» А знаете ли вы, что они понимают под словом «Антихрист»? Республику! Да, друзья, Республику! Они обвиняют ее во всех бедах-по большей части абстрактных, – но и вполне определенно ставят ей в вину голод и новые налоги. Брат Жоан Евангелист из Монте-Марсиано не верил своим ушам. Я склонен думать, что он, его орден и вся церковь в целом не слишком радуются новому государственному устройству Бразилии, поскольку, как я уже писал вам, Республика, где правят масоны, будет добиваться ослабления церкви. Но следует ли из этого, что она означает пришествие Антихриста?! Монах пытался напугать или возмутить меня и не замечал, что его слова звучат для меня музыкой: «Это политико-религиозная секта, которая отказывается повиноваться законам конституционного правительства, это государство в государстве: они не слушаются властей, не подчиняются законам, не признают денег!» Из-за своей ограниченности монах был не способен понять: безошибочный инстинкт повел наших братьев из Канудоса на борьбу против власти-извечного врага свободы. А что такое эта власть, угнетающая их, лишающая их права пользоваться землей, права пользоваться плодами цивилизации и культуры, лишающая их равенства, как не Республика?! И вот они восстали и взялись за оружие, доказывая тем самым, что для тех, кто хочет сбросить оковы угнетения, есть только одно средство – насилие.

Но это не все: приготовьтесь услышать нечто еще более ошеломляющее. Брат Жоан Евангелист заявляет, что в Канудосе царит хаос не только в отношениях между мужчинами и женщинами, но и в отношениях к собственности: все принадлежит всем. Наставник убедил своих сподвижников в том, что-имеющий уши да слышит! – считать своим какое-либо движимое или недвижимое имущество есть великий грех. Дома, пашни, скот принадлежат всем вместе и никому в отдельности. Наставник внушил им, что чем больше человек имеет, тем меньше у него шансов на спасение в день Страшного суда. Мне кажется, он проводит в жизнь наши идеи, но, учитывая культурный уровень своих неразвитых и забитых сподвижников, по тактическим соображениям придает этим идеям религиозную окраску. Не замечательно ли, что где-то в глубине Бразилии горсть повстанцев образует общество, в котором нет ни брака, ни денег, где частная собственность заменена общим достоянием?

Вот какие мысли не давали мне покоя, в то время как брат Жоан Евангелист рассказывал, что в течение недели, произнося в Канудосе проповеди, неизменно встречаемые враждебным молчанием, убедился в том, что его считают протестантом и масоном, поскольку он просил восставших разойтись по домам. Когда же он призвал их признать Республику и подчиниться ей, толпа пришла в такое негодование, что он был вынужден поспешно оставить Канудос, то есть попросту бежать оттуда. По вине одного безумца, который заставляет людей целыми днями работать на постройке храма, церковь потеряла там власть над душами. Мне не было жаль монаха, но зато я ощутил радость и почувствовал симпатию к этим людям, благодаря которым в бразильском захолустье возрождается из пепла Идея, которую тираны считали потопленной в крови подавленных революций. Прощаюсь с вами до следующего письма или навсегда.

IV

К тому времени, когда Лелис Пьедадес, адвокат барона де Каньябравы, подал в салвадорский суд жалобу на злоумышленников, захвативших принадлежащее барону имение в местечке Канудос, Антонио Наставник находился там уже три месяца. По сертанам разнеслась весть, что в деревушке, окруженной со всех сторон скалистыми горами, объявился праведник, который вот уже четверть века странствует по свету. Весть эту разнесли скотоводы, им случалось останавливаться на отдых и ночлег у истоков реки Вассы-Баррис. Вслед за тем с юга, с севера, с запада, с востока группами и поодиночке потекли в Канудос любопытные, хворые и увечные, раскаявшиеся грешники, бродяги и беглецы, предчувствуя или надеясь, что они обретут в Канудосе прощение, прибежище, исцеление, счастье.

На следующее же утро после прихода в Канудос Наставник начал возводить Храм Господа Христа– каменный, с двумя высокими колокольнями. Наставник определил ему место – напротив старой церкви святого Антония. «Пусть поднимут руки богатые, – говорил он, сидя у костра на площади будущего города, – я поднимаю руку! Я-сын божий, ибо он даровал мне бессмертную душу, которая на небесах достойна будет истинного богатства. Я поднимаю руку, ибо господь заставил меня терпеть нужду на этом свете, чтобы я стал богатым на том. Пусть поднимут руки богатые!» В пронизанном искрами полумраке поднялся лес рук в драных, обтрепанных рукавах холщовых рубах, кожаных пастушьих курток. Перед наставлениями и после них люди молились и устраивали шествия между недостроенными лачугами, топчанами, покрытыми тряпьем, на которых ночевали, и спящие сертаны слышали, как они славят Пречистую Деву и господа Христа, как проклинают дьявола и Антихриста. Одним из первых пришел в Канудос мастер огненной потехи из Миранделы – его звали Антонио Огневик, – и с той поры во время шествий в Канудосе стали устраивать фейерверки, пускать ракеты и шутихи.