Война иными средствами - [22]
Остановимся чуть подробнее на этом последнем североамериканском примере: по данным геологической разведки, извлекаемые запасы газа увеличились более чем на 680 процентов по сравнению с 2006 годом, а производство сланцевой нефти (СН) выросло в полтора раза с 2007 по 2012 год[114]. По мере роста добычи СН в Америке и сокращения импорта нефти страны Западной и Северной Африки и Ближнего Востока вынуждены переориентировать свой экспорт на Китай. Вследствие «перекраивания» современных торговых путей должна измениться и внешняя политика этих стран-производителей энергии. Если производство в США в конечном счете достигнет верхней границы прогнозов (14–15 миллионов баррелей нефти ежедневно), мировой рынок нефти подвергнется коренной трансформации. Лелеемая Организацией стран-экспортеров нефти (ОПЕК) возможность поддерживать стоимость барреля на уровне 90–110 долларов изрядно ослабнет – если не исчезнет вовсе. Звучит действительно неплохо, однако сближение рыночной цены и себестоимости барреля нефти при этом не будет безусловно выгодным для геополитических интересов США. Хотя некоторые страны, зависящие от нефтяных доходов как основного источника государственных финансов, традиционно недружелюбны к интересам США (речь об Иране, России и Венесуэле), другие считаются дружественными: это, например, Саудовская Аравия, Мексика, Норвегия и (все больше) Вьетнам.
Энергетическая революция приносит новые рабочие места и производства и возвращает капитальные инвестиции в США, но сможет ли Америка воспользоваться укреплением своего экономического могущества для усиления своего лидерства в мире – или решит отступить? Станут ли США защищать всеобщее достояние – в частности, морские пути – столь же усердно, если перестанут быть основным мировым импортером нефти? Захотят ли они использовать свой статус энергетической сверхдержавы в качестве инструмента геополитики? Америка, которая купается в сланцевом газе и нефти, сможет применять энергию как геоэкономической инструмент укрепления влияния во всем мире (см. подробнее в главе 8) – но захочет ли?
Как геоэкономика меняет международную систему?
Современное возрождение геоэкономики, ныне заметное в глобальном масштабе, подразумевает серьезные, структурные изменения самой логики и тактики внешней политики. Иногда вполне достаточно просто поиграть геоэкономическими «мускулами» для достижения геополитических целей – вспомним о 12 миллиардах долларов, которые поступили в Египет из стран Персидского залива в течение нескольких недель после отстранения от власти бывшего президента Мурси[115]. Однако зачастую эти изменения объясняются не сознательным следованием продуманной геоэкономической политике, а случайными совпадениями и их последствиями. Мы выделяем шесть способов, которыми геоэкономические инструменты и подходы изменяют нынешний геополитический ландшафт и, нередко, сами практики внешней политики.
Россия в 2014 году, даже с учетом значительного ослабления стоимости рубля, очень мало напоминала Россию десяти– или пятнадцатилетней давности. В 1998 году Москва располагала менее чем 15 миллионами долларов в государственных резервах и являлась получателем помощи по линии МВФ[116]. Но к 2008 году Россия накопила более 600 миллиардов резерва (выше более чем в сорок раз по сравнению с показателями 1998 года), что позволило Кремлю приступить к запугиванию своих соседей в Грузии и на Украине, а также (по крайней мере, на момент написания данной книги) более или менее успешно гасить любые рыночные колебания[117]. Сегодня ситуация полностью изменилась, и уже сама Россия выступает финансовым донором. Пожалуй, наиболее показательным примером служит выделение Москвой финансов для спасения слабеющего режима Януковича в конце 2013 года. Но гораздо чаще Кремль предлагает кредиты странам-членам ЕС – прежде всего «слабым звеньям» (Кипр, Греция и Венгрия, например), – причем выдвигает условия, явно рассчитанные на развал ЕС и ослабление связей единой Европы с Соединенными Штатами[118].
Более того, Москва теперь может обратиться за содействием к друзьям «с глубокими карманами», которые, пусть из сугубо тактических соображений, могут счесть полезным уберечь Россию от каких-либо экономических потрясений ради собственных геополитических целей. В Пекине в 1998-м или даже в 2004 году, возможно, не видели наличия финансовых ресурсов, достаточных для поддержки Москвы в стремлении последней «укоротить» США и ЕС, но Пекин 2016 года, похоже, располагает и финансами, и указанным желанием. Сразу после введения США и ЕС санкций против России последовал целый ряд энергетических, финансовых и военных сделок между Москвой и Пекином. В ответ на просьбу охарактеризовать эти сделки и пояснить, действительно ли они означают новый этап китайско-российского сотрудничества, посол России в США сообщил следующее: «Вы только поворачиваетесь к Азии, а мы уже повернулись»
