Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - [272]

А в начале 20 века Россия и Британия договорились и по персидскому вопросу. Хотя переговоры были трудные. Никто не хотел отступать, и главное, обе стороны были уверены, что сил отстоять свои интересы у них хватит. Мнение персидского шаха, конечно, никто не спрашивал. Такая вот она была, колониальная эпоха. В итоге было принято решение: империи заявили, что уважают независимость Персии, что третьи страны смогут там торговать и иметь дипломатическое присутствие. Но фактически Лондон и Петербург согласились разделить Персию на две зоны влияния. Россия получила север и центр, включая Тебриз и Исфахан, Англия — юг, с нефтяными полями, включая жизненно важный проход в Персидский залив. Небольшая часть осталась как бы нейтральной, этаким буфером, вроде Ваханского коридора.

Многие, кстати, не понимают, почему в 1943 году встреча лидеров антигитлеровской коалиции прошла именно в Тегеране. А вот как раз поэтому. Даже в советские годы Москва имела серьезное влияние в Иране, как и Лондон, и помимо всего прочего, это еще была и часть политической традиции. Продолжение Игры. Сделкой 1907 года остались недовольны многие, и прежде всего персы, потому что переговоры шли у них за спиной. На их мнение было всем наплевать. Недовольны были и «ястребы» политики, и генералы в обеих столицах. И там, и там подозревали, что старый противник их обставил. Известный русофоб лорд Керзон, в 1906 году оставивший пост вице-короля Индии, писал про соглашение с русскими по Персии:

«Оно отдает все, за что мы боролись годами, и выбрасывает это оптом, поистине цинично в своем безрассудстве… усилия и жертвы целого столетия, и ничего или почти ничего взамен»[316]. Русским, заявлял он, досталась лучшая и большая часть Персии, доля Англии была маленькой и экономически бесполезной. Ему не нравилось и соглашение по Афганистану. Другой профессиональный русофоб, Арминий Вамбери, который в то время жил в Будапеште на британскую пенсию, писал в английское Министерство иностранных дел: «Мне все это не нравится. Вы заплатили слишком высокую цену за временный мир, за такой, какой есть, и унижение не увеличит британский престиж в Азии. Вы проявили излишнюю осторожность перед лицом ослабленного, больного противника, хотя Британия в этом не нуждалась»[317].

Как все же любят на Западе видеть Россию ослабленной и больной. Даже если она вполне здорова и крепка. И кстати, британцы не раз и не два, к своему разочарованию, убеждались, что позиции русских в Азии куда прочнее, чем их позиции в Индии.

Когда на Памире закончила работу разграничительная комиссия, британский генерал Монтагу Гилберт Герард, чтобы быстрее лично отчитаться перед правительством о проделанной работе, решил не возвращаться в Индию. Оттуда было сложно выбираться: сначала в Калькутту, потом пароходом в Лондон. Он решил с русскими ехать в Ташкент, оттуда поездом до Петербурга или Москвы. До Лондона он мог так добраться недели за две. Заодно ему, как военному, было, конечно, интересно посмотреть, насколько у русских развита инфраструктура, как быстро они смогут перебросить войска. В Оше британцев встретили салютом и парадом гарнизона. Путешествуя до Ташкента, генерал был крайне удивлен — Туркестанский край показался ему довольно процветающим. Русские власти, как он успел заметить, не слишком вмешивались в традиционный образ жизни местного населения. Но при этом русская экспансия оказала сильное цивилизаторское влияние на весь среднеазиатский регион.

И конечно, генерала восхитили русские железные дороги. Хотя не только его. Строить железные дороги в регионе русские начали в 1880 году по приказу генерала Скобелева. Когда готовилось наступление на Геок-Тепе, предполагалось, что именно так будут возить из Красноводска боеприпасы и снаряжение. Для укладки сформировали специальный железнодорожный батальон. Но дело в том, что операция была рассчитана на два года. Скобелев справился куда быстрее. А сеть железных дорог стала опутывать Туркестанский край. Закаспийская железная дорога прошла от Красноводска до Ашахабада, Новой Бухары, к 1888 году она достигла Самарканда, в 1898 дошла до Андижана, а через год и до Ташкента. В 1906 году была запушена новая, Оренбург-Ташкентская железная дорога. К 1915 году были построены ветки, охватывающие Ферганскую долину с севера и Бухарский эмират с юга.

На обслуживании железных дорог в крае в 1899 году были задействованы 5529 человек. При этом чиновников в штате железной дороги было немного. Цифры ужаснут сегодняшних менеджеров РЖД. Туркестан в 1899 году курировал 21 классный чиновник. Еще в штате дороги были 4 священника, 10 врачей и 36 учителей. При этом дорога имела 311 паровозов и 4552 вагона. На всем протяжении Закаспийского пути было построено 99 станций, 96 мостов, организовано водоснабжение, а также построены училища, мастерские, дома для рабочих и инженеров. Возле станций возникали зеленые поселки, где рядом жили русские и местные — таджики и узбеки. К 1911 году население, проживавшее близ дороги, составило 57 тысяч человек.

До 1887 года дорога приносила только убытки. В 1888 году принесла первую прибыль — 31 тысячу рублей. Через десять лет, в 1898 году, прибыль составила 2 076 000 рублей золотом. В 1900 году — 3 644 299 рублей, а с 1900 по 1912 год чистая прибыль выросла до 33,3 миллиона рублей.