Война или мир - [24]

...как можно скорее уехать куда-нибудь в глушь, в провинцию, пока Москву еще не разбомбили! Да хоть сесть по пустяковой "растратной" статье. Конечно, советскими деньгами завтра будут оклеивать нужники — но пока еще можно купить на них ценности: золото, бриллианты. Да и просто продукты — завтра ведь из магазинов все исчезнет, и можно будет сделать хороший гешефт, в обмен на ту же ювелирку.

Представляю, как честят сейчас эту сволочь его же сослуживцы — так как даже при поверхностной проверке в этой "Эврике" вскрылись как минимум, нарушения финансовой отчетности, ну а максимум, ОБХС разберется. Но дело этого гражданина выделено в отдельное, по 58й. За такие вот мысли:

...по моим расчетам, эта война продлится полгода, максимум год. При американской атомной и воздушной мощи — сколько городов должно быть сожжено, чтобы усатое х..ло капитулировало? И я увижу американские войска в Москве!

Ты, самка собаки, у меня в простую отсидку не уйдешь! Думаешь, в лагере на "придурочную" должность устроиться, учетчиком, или при кухне, или на склад? Когда наши советские люди должны на фронте сражаться? Как раз для таких как ты, свежий Указ от 11 сентября, он же "одиннадцать-девять". В военное время, гнать эту мразь даже не в штрафную роту, это тоже высокая честь, и при первом же ранении, долой судимость, ну а пуля-дура не разбирает, а вдруг не насмерть? — а в штрафные команды дезактивации, в очаге поражения радиоактивную грязь убирать! Как нам еще летом на военных курсах про радиацию рассказывали, и стадии лучевой болезни — так начальством после Указа 11-9 велено фотографии, клиническая картина в процессе, подследственным показывать. Тот, который у меня позавчера, увидев — передо мной на коленях ползал и выл, и каялся, и во всем сознавался, чтоб только по чистой 58й уйти в лагерь! Мы ж не какие-нибудь фашисты, обрабатывать тебя сапогами и кулаками, тебе куда страшнее будет вообразить, как ты от радиации заживо сгниешь!

-Так кого вы, гражданин Ибрагимов, назвали "усатым х..м"?

Эрвин Роммель, Главком Фольксармее ГДР.

Фельдмаршал смотрел на стол в своем кабинете — казалось, что бумаги плодятся как амебы, чем больше их удается проработать, тем больше прибывает новых, требующих немедленного прочтения и принятия решения. Последние две недели были форменным кошмаром для прирожденного строевика, не любившего штабной работы и при любой возможности уезжавшего в войска. К сожалению, сейчас такой возможности не было — единственно, можно было сделать короткую передышку, дать отдохнуть слезящимся от бесконечного чтения глазам и обдумать происходящее.

Да, ГДР и ее Вооруженные Силы подошли к кризису, находясь в много лучшем состоянии, чем многовековой противник Германии — Франция. Благодарить за это, по искреннему убеждению Эрвина Роммеля, следовало Советский Союз и лично генералиссимуса Сталина. Фельдмаршал навсегда запомнил приезд в Москву в мае 1944 года, когда члены германской делегации не знали, останется ли Фатерлянд независимым государством (и если честно, русские имели на то полное право!). Однако же советский Вождь подтвердил все данные от его имени обещания. А затем сказал: "Господа, есть мнение, что не может быть сильной Германии и сильной германской армии без соответствующей экономики".

Слова Красного Кайзера (как неофициально прозвали Сталина в коридорах берлинской власти) не расходились с делом. Уже осенью 1944 года начался планомерный, продуманный до мелочей, перевод немецкой экономики на режим мирного времени. В марте 1945 года была проведена подготовленная русским министром финансов, господином Зверевым, реформа денежного обращения. Многие немцы жаловались на ее конфискационный характер, это было так — но, по мнению Роммеля, одноразовый денежный шок, разом покончивший с 'черным рынком', 'сигаретной валютой', позволивший запустить нормальное производство гражданских товаров (Прим — аналог проведенной в нашей истории денежной реформы 1948 года в ФРГ — В.С.) и всего через два с половиной года отменить рационирование основных товаров, был не в пример лучше бесконечного финансово-экономического ужаса, ставшего нормой жизни у французов.

В реформе германской экономики, проведенной быстро и профессионально, крылась очередная загадка, преподнесенная Советским Союзом. Роммель встретился с Красной Армией на поле боя в самом конце, так что лично наблюдать ее прогресс от неплохой, но не более того, к лучшей армии в мире, ему не довелось — но коллеги рассказывали многое о том, как главный противник Вермахта совершил какой-то фантастический скачок, за полгода сравнявшись силой с германской армией, а в следующие полгода ее превзойдя. Возглавив Фольксармее, фельдмаршал получил прекрасную возможность пообщаться с русскими военными, от командующего ГСВГ генерала армии Черняховского до их унтеров и солдат. Это были первоклассные воины — но, не меньшее уважение танкиста Эрвина Роммеля вызвали их организация, тактика и техника. Естественно, возник вопрос: 'Как?! Как, тысяча чертей, можно было совершить такой скачок за полтора года, от Сталинграда до Берлина?!'.