– Он не умеет лаять, – сказала Парланчина.
– Это не то, – грустно вздохнул Аурелио. – Его создал дух, а я хотел такого сам вывести.
– Ты его вывел, – ответила Парланчина. – Его отец – один из твоих псов.
Она ласково улыбнулась, глядя, как Аурелио покровительственно взирает на щенка и дает ему пососать палец.
Парланчина отошла, обернулась через плечо со всегдашней своей озорной улыбкой и крикнула:
– Спасибо за сказки!
Рядышком с ней трусил оцелот, и Аурелио смотрел, как уходит его изящная высокая девочка, без умолку болтая со своим котом, наклоняясь его погладить. Она радостно пританцовывала, длинные волосы струились черной шелковой рекой. Парланчина сияла, зачаровывала, и всякий раз, когда Аурелио видел ее такой, от ее красоты у него перехватывало горло, а в глазах закипали слезы грусти.
Вернувшись домой и увидев, что Кармен совсем поседела, он понял – весь мир наконец переменился и начинается заново.
Годы подтвердят, что Аурелио прав, хотя, как водится, во времена радости и движения будут и горести, и неудачи.
Здесь рассказ о войне и причиндалах дона Эммануэля заканчивается, и начинается история о городе Кочадебахо де лос Гатос, о небывалой любви Ремедиос и графа Помпейо Ксавьера де Эстремадура, о Франческе и капитане Папагато, о ребенке Парланчины, о детях Фаридес, об Анике. Дионисио и его письмах про кокаин – обо всем, что станет еще историей Нового Альбигойского Крестового Похода и чудовищных преступлений Новой Инквизиции.
