Война и мир в твиттере - [4]

– Не переживай, мой старший брат сказал, что она проводит эти тесты, только чтобы запугать нас – они не влияют на итоговую оценку.

Я заставила себя кивнуть ему. За те секунды, что Лэндон сел обратно на свой стул и опустил взгляд на свой тест, мой глупый четырнадцатилетний мозг решил, что я влюбилась.

К счастью, это длилось всего несколько месяцев, я и разговаривала-то с ним от силы раз шесть. Но с тех пор я была слишком занята, чтобы влюбляться в кого-то еще, поэтому Лэндона можно считать моей единственной любовью в старшей школе.

– Отлично. Было бы неплохо, если бы ты сблизилась с ним. Пригласи его в гости как-нибудь.

У меня отвисла челюсть. Я знаю, что в школе она училась в девяностых, но это никак не оправдывает ее тотальное непонимание подростковых взаимоотношений.

– Эм, что?

– У его отца достаточно связей, чтобы помочь нашей сети выйти на международный уровень, – сказала мама. – Было бы неплохо сделать все, что в наших силах, чтобы расположить их к нам…

Я чуть не сгорела от смущения. Кроме того, что Лэндон плох в поэзии и любил грустить под Тейлор Свифт несколько лет назад, я о нем ничего не знала, да мне и не представлялось такой возможности. Особенно сейчас, когда он проходит стажировку в компании, занимающейся разработкой приложений, и я крайне редко вижу его в школе. Лэндон был слишком занят тем, что был Лэндоном – невероятно красивым, всеми любимым и явно не про мою честь.

– Что ж, не то чтобы мы с ним были друзьями или кем-то вроде того, но…

– Ты всегда хорошо ладила с людьми. – Мама подошла ко мне и потрепала меня по щеке.

Может, я и была такой, когда училась в прежней школе. У меня было много друзей в Нэшвилле, в основном они и были постоянными клиентами «Высшей лиги бургеров». Но мне и напрягаться не приходилось, чтобы заводить друзей. Они просто у меня были. Мы выросли вместе, все друг о друге знали. Наша дружба не была осознанным выбором, мы просто родились с этим.

Конечно, я не задумывалась над этим до нашего переезда в новую экосистему, где водились совсем другие ребята. В мой первый день в новой школе все пялились на меня как на пришельца. И если сравнить меня с моими новыми одноклассниками, которые выросли на кофе из «Старбакса» и туториалах по макияжу на «Ютьюбе», я таковым не являлась. В тот день я, вернувшись со школы, посмотрела на маму и просто разревелась.

Это сподвигло маму на действия быстрее, чем если бы наш дом был охвачен огнем. В течение недели полочки в моей ванной стали ломиться от косметики, стилисты учили меня укладывать мои непослушные волосы, частные уроки по макияжу, – мама сделала все, чтобы я не уступала богатым одноклассникам. Она перевезла нас в этот новый мир, она же и сделала все, чтобы мы к нему приспособились.

Наверное, странно сейчас вспоминать тот ужасный период с такой нежностью. В последнее время мы с мамой слишком заняты, и нас едва хватает на что-то большее, чем ночные разговоры на кухне, когда мы обе уже одной ногой в постели. Сегодня закончить нашу беседу решила я.

– Я пошла спать.

Мама кивнула.

– Не забудь завтра проверить, включен ли твой телефон, чтобы Тэффи могла с тобой списаться.

– Хорошо.

Меня, наверное, должно раздражать то, что для мамы «Твиттер» важнее моей учебы – особенно если учесть, что это она запихнула меня в одну из самых элитных школ в стране, – но я, наоборот, была рада, потому что мне приятно чувствовать, что мама нуждается во мне.

Вернувшись в свою комнату, я плюхнулась на груду подушек, которые лежали на моей кровати, откровенно наплевав на мой ноутбук и кучу дел, которые мне надо переделать. Вместо этого открыла «Визл» и набрала ответ.

Сиалия[3]

«Посмотрите, кто здесь. Не спится?»

Я на мгновение подумала, что Волк мне не ответит, но мне тут же пришло уведомление. Использовать мессенджер «Визл» настолько же волнующе, насколько опасно. Это анонимное приложение, и, насколько я понимаю, в нем обитают только ученики моей школы. Ты выбираешь себе имя пользователя при регистрации – чаще всего это какое-нибудь животное – и остаешься анонимом, пока находишься в главном чате школы, присоединиться к которому может каждый.

Но стоит тебе перейти с кем-нибудь в приватный чат, в какой-то момент – его невозможно предсказать – приложение открывает ваши личности друг другу. Бум. Вся конспирация лопается, как воздушный шарик.

Поэтому чем больше я общаюсь с Волком, тем скорее приближаю момент раскрытия наших лиц. Вообще, некоторых людей приложение раскрывает через неделю или даже через день общения, поэтому можно считать чудом тот факт, что мы спокойно общаемся уже два месяца.

Волк

«Не-а. Слишком занят мыслями о том, как ты разнесла Пипа в пух и прах».

Может, именно поэтому мы и начали сближаться в чате. Мы говорим друг другу вещи, которые не выдают нас, но и при этом не приходится сильно хитрить.

Сиалия

«Можешь считать, у меня было преимущество. Все эти его сказки из разряда “из грязи в князи” не так уж чужды мне».

Волк

«Ага. Я уже начинаю думать, что только мы с тобой не были рождены с серебряными ложками во всех отверстиях».

Я затаила дыхание, потому что подумала, что мессенджер вот-вот раскроет нас. Я и хотела этого, и в то же время боялась. Звучит, конечно, жалко, но все вокруг настолько независимые и постоянно соперничают друг с другом, что Волк, можно сказать, был мне единственным другом с тех пор, как мы сюда переехали. И я не хотела, чтобы это изменилось.