Война и мир в его жизни - [14]

Впрочем, гуляя по Потсдаму со своими однокашниками по Военному институту Радомиром Ромом и Надей Смирновой, Полинин меньше всего задумывался о плюсах и минусах революций, перед которыми в свои молодые годы они продолжали преклоняться, а с трепетом осматривал уютный замок Цецилинхоф, в котором с 17 июля по 2 августа 1945 года проходила встреча победителей второй мировой войны, подводящая итоги и открывавшая новый этап в истории XX века – «холодную войну».

Прогулки по Сан-Суси скоро прекратились. Надя Смирнова получила назначение в один из закрытых отделов штаба и вскоре увлеклась молодым старшим офицером, своим начальником, а Радомир Ром с Полининым оказались в Отделе внешних сношений. Они сменили миловидную переводчицу французского языка, которая давно соскучилась по Москве и с удовольствием посвящала свою смену в «тайны мадридского двора» в Бабельсберге. Из этих уроков лучше всего запомнился эпизод, в котором молодая наставница проявила себя во всем блеске дипломатических тонкостей. Это случилась через несколько дней после появления новых переводчиков в Отделе внешних сношений. Полинин только что познакомился с руководителем французской военной миссии, полковником, который искренне восхищался Советской армией и ее победами над Гитлером, а потому, несмотря на свой солидный возраст, упорно изучал русский язык. В этот день Ростислав со своей наставницей сопровождали французского полковника в машине в связи со служебным заданием. На одной из многочисленных проходных, у шлагбаума, их остановил сержант и стал тщательно проверять документы француза. Его служебное усердие понравилось начальнику французской миссии, и он поспешил выразить свое восхищение на французском языке. В этот момент не получивший аристократического воспитания в детстве сержант завершил проверку документов и снисходительно заявил: «Поезжай, старый черт!» Полковник сразу замолк и даже изменился в лице. Через минуту он повернулся и сухо спросил по-французски: «Почему он назвал меня старым чертом, разве я его обидел?» Полинин начал искать в голове какое-нибудь корявое объяснение, но в это время зазвучал певучий женский голос: «Что вы, мой дорогой полковник, – было сказано по-французски, – он наоборот проявил к Вам симпатию, как к нашему союзнику, он назвал Вас ласково: «старичок». Полковник сразу повеселел, и инцидент был исчерпан.

Вскоре переводчица-дипломат покинула Германию, а еще через некоторое время Рома отозвали в Москву без какого-либо объяснения, что в те времена и, особенно в армии, любили делать. И остались в Отделе внешних сношений Группы Советских оккупационных войск в Германии два переводчика-референта: Майк Мирошников и Ростислав Полинин, английский и французский языки. Майк был статным, умным офицером: полный чувства собственного достоинства, он был хорошо воспитан, умел сдерживать свои эмоции. Они быстро подружились и чаще всего коротали длинные бабельсбергские вечера в комнате Майка за длинными разговорами об армейских нелепостях, безграничных ограничениях, которые чаще всего распространялись на подчиненных. Об этом свидетельствовал недавний эпизод в Зуле, где Ростислав был со своим начальником для расследования какого-то недоразумения с французским военнослужащим. Приехали они в Зуль вечером и остановились в немецкой гостинице, уютно расположенной в ущелье хвойного рая на юге Германии, где ничто не напоминало о кровавых преступлениях фашистских извергов. Уютная гостиница с уютными номерами, при входе в один из которых Полинина поразил студеный воздух. Все окна были раскрыты, а в горах в зимние месяцы, да еще к вечеру, чувствовался мороз. Но зачем холодить спальные комнаты? Только теперь Полинин узнал, что немцы предпочитают накрываться перинами, голову во сне класть на жалкое подобие русских подушек, но спать обязательно на холоде. В это время появился начальник Полинина, который, забыв все приказы и инструкции начальства, пытался уговорить горничную лечь с ним в постель, чтобы «согреть его немножечко». Несмотря на обещанное вознаграждение, немецкая горничная резко возражала на своем родном языке, который, естественно, был недоступен начальству. Увидев Полинина, немка затараторила, и из ее монолога он понял, что она не желает делить постель с толстопузым офицером и что это не протест против русских, так как она может с удовольствием побаловаться с Ростиславом. Баловаться с горничной подчиненный толстопузого офицер не стал, а своему начальнику придумал басню о плохом самочувствии немки.

Бесконечные разговоры Майка с Ростиславом не надоедали им. Они оба были любителями «благородного» джаза сороковых годов, который сопровождал их беседы благодаря радиоприемнику, ловившему всю запрещенную для жителей СССР Западную Европу. Мягкий говор и интеллигентность Мирошникова, тихая музыка гасили грусть и тоску по дому Ростислава, и он уходил к себе обычно умиротворенным, продолжая восхищаться гостеприимством Майка. И лишь однажды Полинину показалось менее уютно в комнате своего нового друга. Это случилось когда впервые за многие вечера Майку потребовалось зажечь верхний свет. На столе, на тумбочке, на радиоприемнике, на подоконниках всюду лежал толщенный слой пыли. Удивление Полинина не вызвало ни малейшего смущения у хозяина. «Знаешь, – сказал он, – когда я здесь поселился, то пытался вытирать пыль, однако она появляется буквально на второй день! Зачем же терять на эту бесполезную работу столько времени?»