Война и люди - [16]

— Здесь будем драться, товарищи, — отчетливо произнося каждое слово, проговорил комдив. — Оборону занимать надежно, прочно. Зарыться в землю так, чтобы устоять против любого натиска — вот сейчас самая главная, самая важная задача.

Командир на местности показал район обороны дивизии, поставил задачу полкам, распределил силы. Офицеры делали пометки на картах — как и где разместить боевые средства.

Илья Федорович все время в Движении. Человек он беспокойный. Ему лет сорок. У командира открытое, волевое лицо, немного хрипловатый голос. От всей его крепко сбитой фигуры веет энергией, уверенностью. Мы часто собирались вчетвером: И. Ф. Дударев, Г. Т. Зайцев, подполковник П. М. Живодеров — наш новый начальник штаба — ия. Вот и сейчас, отпустив командиров, мы остались вчетвером. Разговор зашел о задачах политработников в новых условиях, о разъяснительной работе, направленной на создание неприступной противотанковой обороны. Дело в том, что все знали: мы во втором эшелоне, войск вокруг много. В связи с этим у отдельных десантников появилось настроение: «Стоит ли лезть в землю, долбить ее? Может быть, скоро пойдем вперед...» Вчера вечером ко мне даже один политработник зашел, жаловался на командира полка:

— Как только пришли в район, сразу же копать начали. И ни минуты отдыха. А мы во втором эшелоне. Даже семинар некогда провести.

Слушал я его и думал: «Вот тебе и раз. Никаких выводов из прошлой операции не сделал. Обстановки не понимает». Так ему все и высказал, без обиняков. Обиделся он: как же, вроде о людях заботу хотел проявить...

Нет, сейчас самая главная задача — копать окопы, щели, траншеи, лезть в землю, создавая неприступную оборону. И в первую очередь это должны понять командиры и политработники, коммунисты и комсомольцы. Это и есть самая лучшая забота о людях, о будущей победе. Это было главным и в партийно-политической работе с людьми. Вместе с командирами подразделений политработники учили солдат оборудовать окопы, соблюдать маскировку и бдительность. Главный упор делали на создание неприступной противотанковой обороны. Командир дивизии, работники политотдела выступили на партийных и комсомольских собраниях с докладами, беседовали с офицерами и солдатами, разъясняли обстановку на фронтах и всю важность прочной обороны на Орловско-Курской дуге.

В политотделе сложился определенный стиль работы. В связи с тем что обстановка часто менялась, возникало много неожиданных задач, мы большую часть времени работали в частях и подразделениях, по мере необходимости собирались в политотделе на короткие оперативные совещания. На них подводили итоги, каждый коротко докладывал о проделанном, делился мыслями, вносил предложения.

На одном из совещаний Григорий Титович Зайцев предоставил слово майору Леониду Иосифовичу Сурабекянцу, который вместе с офицерами тыла занимался обеспечением артиллерийских подразделений боеприпасами и продовольствием. Обстановка для работников тыла была сложной: бомбежки, дороги разбиты, непролазная грязь, вешние потоки, мостов нет. Однако офицеры тыла и снабжения принимали все меры к тому, чтобы вовремя обеспечить подразделения всем необходимым.

— На огневые позиции артиллерии уже доставлено по два боекомплекта, продовольствием все части обеспечены, организовано трехразовое питание горячей пищей,— докладывал Сурабекянц.

Настоящим организатором проявил себя в эти дни Гри горий Титович Зайцев. Он много сделал, чтобы обеспечить личный состав всем необходимым. До войны Григорий Титович, конечно, не думал, что будет армейским политработником. Окончив в 30-х годах Плехановский институт и Институт красной профессуры, Зайцев до июля 1941 года работал научным сотрудником в Госплане СССР.

В первые дни службы он казался мне немпого замкнутым. Но позднее я понял, что это от застенчивости и скромности. Григорий Титович отличался большим трудолюбием, кропотливо учил подчиненных конкретной работе, но в то же время не связывал инициативы, всегда внимательно выслушивал их. Самая характерная его черта — деловитость, умение сосредоточить внимание на главном, на том, что важно именно в данный момент, от чего зависит решение многих других задач.

Однажды я и Зайцев прибыли в роту Ходырева. Григорий Титович попросил командира рассказать, как строится система обороны, на местности внимательно посмотрел расположение огневых средств. Мы побывали во взводах, поинтересовались, как оборудуются позиции, знают ли солдаты свои задачи. Рассказали командирам и бойцам о требованиях Военного совета 13-й армии создать неприступную оборону, готовиться к трудным боям.

В одном из блиндажей висели рисунки фашистских танков. Сделаны они были на простом тетрадном листке. На одном — уязвимые места у танка, на втором — обозначены его «мертвые зоны». Здесь агитатор — бывалый фронтовик — рассказывал молодежи, как вести борьбу с танками, передавал свой боевой опыт. Когда мы вышли наружу, Ходырев показал на группу солдат, стоявшую за первой траншеей.

— Здесь у нас своего рода «рационализацию» применяют, — пошутил он.

Впереди были вырыты два одиночных окопа. Между пими протянут стальной провод. А на нем подвешены передвижные противотанковые мины. Я подошел, поздоровался с бойцами и спросил командира: