Война для Господа Бога - [40]

И в это же время из дома полезла вторая партия, а мысли Гора галопом понеслись вскачь! «Молодцы, – подумал он тогда про врага, – догадались разделиться и дождались, пока мы разрядим мушкеты!» Теперь автоматчики выбегали из дверного проема и окон так же настырно и открыто, как и в первый раз, однако сервы уже не могли палить по ним картечью из ружей, поскольку те следовало сначала перезарядить. Луков же было явно не достаточно, чтобы подавить всех выбегавших!

Гор напряженно оглянулся – его мушкетеры, спинами откинувшись на землю, судорожно перезаряжали свое оружие. Он посмотрел на собственный бесполезный теперь мушкет и просто откинул его в сторону, не став возиться с зарядом. В любом случае один выстрел ничего не решит, подумал он и, вытащив из-за пояса заряженный картечью пистоль, устремил свой взор на горящее здание.

Там тем временем перед глазами разворачивалась весьма забавная в другой ситуации картинка. С закопченными лицами, отхаркиваясь и кашляя, бойцы противника выбегали из здания группами и по одному, валились на землю и большими глотками вдыхали воздух. Внутри здания, по всей видимости, уже оставаться было просто невозможно, и последние минуты в здании автоматчики выдержали что называется «на издыхании». Они выпрыгивали на улицу, толкаясь и закрывая руками лица, зачастую, даже не держа автоматы наизготовку, а просто повесив их на шею на ремешке.

Три, шесть, девять, двенадцать, пятнадцать… больше! Почти три десятка насчитал Гор. Навер-няка это все. Теперь уже никто не смог бы остаться в доме, из которого отовсюду валил не только густой черный дым, но и огромные языки открытого пламени.

То тут, то там стрелы настигали автоматчиков с темными от копоти лицами. Они пронзали их насквозь и пришпиливали к земле или друг к другу. Автоматчики огрызались как могли, однако стрелки сервов расположились вокруг виллы слишком рассредоточенно, разили из укрытий – и автоматные очереди проходили мимо. По крайней мере Гор не видел среди своих ни раненых, ни убитых. Впро-чем, паники среди избиваемых автоматчиков Гордиан не наблюдал. Оказавшись на открытом пространстве, солдаты противника тут же сбивались в небольшие группы по трое-четверо человек и кидались в направлении, откуда летели стрелы, поливая свинцом дерево или куст, за которым укрывался стрелок. Почти всех при этом сшибали соседние лучники, однако решимость, с которой обреченные на смерть автоматчики кидались в эти короткие атаки, была, безусловно, достойна уважения.

Другие бойцы противника, напротив, в обреченные атаки не кидались, а падали на землю и прикрывали своих сосредоточенным автоматным огнем, заставляя лучников прижиматься к стволам и камням, служившим тем укрытием.

За это время мушкетеры Гора подготовили свои ружья ко второму залпу и дружно пальнули картечью по оставшимся бойцам противника.

Второй залп картечи имел катастрофические последствия даже для тех, кто укрывался от огня лежа на земле: картечины легко доставали их распластанные по траве тела, раздирая несчастных на кровавые ошметки!

Внезапно оставшиеся в живых автоматчики поднялись с земли разом и как один кинулись в сторону вторично перезаряжавших свое оружие мушкетеров.

«Прорыв! – понял Гор. – Решили либо все сдохнуть, либо вырваться из капкана». Попытка, впрочем, была обречена, поскольку в сторону его стрелков неслись всего шесть человек. Троих тут же вышибли стрелы, прилетевшие откуда-то сбоку. Остальным же оставалось всего несколько шагов до того, как они смогут открыть огонь по укрывшимся в кустах мушкетерам. Гор достал из портупеи гренаду, поджег фитиль практически у самого запала и метнул снаряд в сторону атакующих. Взрыв грянул, и когда дым рассеялся, все трое лежали на земле, раскидав руки и ноги в разные стороны и на разном расстоянии от туловищ и голов.

«Вот и все», – сказал сам себе Гордиан и крикнул Бранду, чтобы тот, как договаривались, зачистил участок. Десяток консидориев, убрав за спину луки и обнажив мечи, вышли на открытое пространство, в течение нескольких минут бывшее местом бойни. Остальные бойцы, держа пальцы на спусковых крючках и тетивах остались на местах, застыли немыми статуями, выискивая признаки движения.

Консидории же прошли по ковру из тел, работая мечами. Короткие тычки в горло или сердце, и труп становился трупом, даже если его владелец просто притворялся мертвым, а не был им в действительности.

Процедура была простой и очень действенной. Живые либо подавали недвусмысленные признаки жизни и становились пленными, а тяжело раненные избавлялись от необходимости долго умирать мучительной смертью от истощения и боли. Сработало и на этот раз.

– Тут живой! – проорал один из консидориев и поднял руку с вытянутым вверх пальцем, показывая, что сдавшийся имеется в единственном числе. Стискивая правой рукой меч, боец левой резким рывком поднял автоматчика на ноги, но тут же подсек его и тот рухнул на четвереньки. Сдерживая резкое падение, консидорий грубо схватил человека за волосы, оттянул голову и приставил к дрожащему кадыку свой обнаженный клинок.

Вилла к этому времени уже догорела, и в заваленном обуглившимися досками подвале мушкетеры без труда обнаружили сваленные в кучу трупы рабов с горемычной виллы – рабы были расстреляны до того, как Гор с отрядом прибыл на место будущего пожарища. Женщин среди трупов было много, но определить, есть ли среди них Мия Брегорт, было невозможно. Но если была, то теперь она мертва и единственная нить, связывающая его с Лисией, потеряна навсегда. Гор скрипнул зубами. Дьявол!