Война. Чужими руками - [54]
Колонна советской техники двигается в сторону чешской столицы…
«Я со всех ног кинулся к своему бронетранспортеру и доложил начальнику разведки, что нашел надежного проводника, который готов вести нас на Прагу. Свою машину мы подогнали прямо к дереву, за которым стоял наш будущий проводник, и втиснули чеха в кабину. Дальше движение уже пошло быстрее. Но возникла другая проблема: технику надо было дозаправить. И если горючее у нас было с собой, то воду приходилось брать на месте. А брать ее было просто негде. И тут нам на помощь пришли братья по оружию немцы. Они обратили внимание на то, что темп нашего движения снизился, и послали машину с офицером посмотреть, что происходит. Майор из ННА ГДР, который чудесно говорил по-русски, т. к. окончил у нас академию тыла в Ленинграде, подъехал к нам и стал уточнять, что случилось. Узнав, в чем дело, улыбнулся и сказал, что это дело поправимо. Через несколько минут к нему подъехала транспортная машина, из которой бойко выпрыгнули немецкие солдаты, приблизительно два отделения.
Нельзя забывать, что Национальная народная армия ГДР была одета в ту же форму, что и гитлеровские войска: тот же покрой, тот же мышиный цвет[270].У них только не было нашивок со свастикой. Тем самым в ГДР подчеркивали, что они оставили старую историческую прусскую военную форму, но наполнили ее новым, социалистическим содержанием. И надо отметить, что когда гэдээровские воины развернулись в цепь и шли вдоль улицы с засученными рукавами, с расстегнутыми воротами гимнастерок и с автоматами наперевес, то у всех чехов моментально срабатывала историческая память. Немцы командовали громко, исключительно по-немецки, и их все понимали, от мала до велика. В первую очередь они открыли «закрытую» бензоколонку. В ней оказались три спящих чеха. Достаточно было всего нескольких ударов ногой ниже спины, чтобы быстро привести в чувство чуть заторможенных братьев-славян. Те моментально все поняли, достали шланги и подключили воду. Нам оставалось только подгонять машины и заливать их водой. Но немцы на этом не остановились. Они прошлись по всему населенному пункту, что-то выкрикивая в мегафоны. И вот уже из всех домов стали бодро выбегать мужчины, женщины и взрослые дети с ведрами в руках.
Около каждой городской колонки немецкий майор-тыловик поставил по одному ефрейтору, который грозными окриками выстраивал местных жителей в цепочку. В конце цепочки вставал еще один немецкий боец. По команде ефрейтора ведра с водой от колонки жители стали шустро передавать друг другу, и так до последнего бойца, который рукой указывал, куда лить воду А там уже подъезжали наши машины для заправки. Потом ведра передавались в обратном порядке. Когда мы уехали, поблагодарив расторопного немецкого тыловика, все «цепочки» оставались на своих местах и дисциплинированно, без малейшего возмущения ждали, когда подойдет на заправку немецкая колонна мотострелков»[271].
Вторые воспоминания мне прислал один из читателей моего блога. Они записаны со слов молодого советского солдата, который вернулся после службы. Побывал он и в Чехословакии. Поведение немецких солдат оставило в его памяти глубочайший след.
«…Служил срочную на Украине, при военном аэродроме, в какой-то аэродромной службе. В основном они занимались охраной аэродрома и простыми вещами типа содержания в надлежащем порядке взлетной полосы, крепления самолетов под руководством техников и т. д. Однажды вечером их подняли по тревоге, личное оружие, каску, боекомплект и т. д. загрузили в транспортники, и они полетели. Солдаты обратили внимание, что кроме боекомплекта и оружия на борт загрузили довольно много боеприпасов и всего прочего. Куда летели – не знали, все думали, что это учения… Из других самолетов выгружались десантники со своей техникой, которые быстро уехали, а солдаты части рассказчика за аэродромом, недалеко от леса и ручья, разбили палатки, обустраивая палаточный городок. Недалеко от аэродрома был небольшой город, в который они направили вооруженные патрули с офицерами. С противоположной стороны аэродрома был небольшой аэровокзал и еще несколько невысоких аэродромных строений… Уже к середине дня стали проявляться первые признаки неприятия и недружелюбия местного населения. Особенно старалась молодежь. Выкрикивали ругательства, показывали всякие неприличные жесты. К вечеру на взлетную полосу заехали два мотоциклиста, которые носились по взлетной полосе, подъезжали к самолетам, кидали камни и бутылки в воздухозаборники, окна самолетных кабин и т. д. Солдатам был приказ: не применяя оружия и силу, вытеснить их с полосы. Это с трудом удалось сделать.
Другая проблема – это вода. Сначала воду набирали для кухни и прочих хознужд из довольно чистого ручья, но скоро этого нельзя было делать, т. к. местное население стало ходить и специально гадить в ручей выше по течению, бросать туда нечистоты, дохлых собак. Поездки в городок за водой тоже не имели успеха – если где-то начинали набирать воду, она быстро кончалась. Переезжали на другое место, и там та же картина. Очень оперативно и скоординированно отключали воду. Вообще воду уже было собирались возить самолетами. Туго было и с дровами для кухни, в основном топили разбитыми ящиками от патронов, а цинки с патронами складывали штабелями. Служащие аэропорта не пускали солдат в аэропорт, в туалет, и солдатам приходилось бегать в кусты по другую сторону полос. Пытались вырыть яму под туалет для военнослужащих, но из аэропорта приходил какой-то местный начальник и не разрешал этого делать. Дескать, ничего нельзя рыть, и все. Сложно было и патрулировать местность вокруг, и городок. Местное население очень быстро наглело в выражении своей неприязни, особенно молодежь. Кидали камнями, палками, кричали. Но был строгий приказ: оружие и физическую силу не применять, все переносить, проявлять дружелюбие.
