Война чувств - [26]

— Люси… я тоже тебя хочу… Но… нельзя же опошлять наше высокое чувство, понимаешь? Ты достойна самых высоких апартаментов, ибо ты — моя мечта, и я никогда не прощу себе, что воспользовался твоей слабостью грубо и вульгарно! К тому же сейчас холодно, ты можешь простудиться.

А она надеялась, что он укутает ее в свое широкое пальто, крепко обнимет и они сольются в одно целое…

— Ну так сними апартаменты в приличной гостинице, — с обидой сказала Людмила, поправляя одежду.

— Я солидный бизнесмен, у меня солидные клиенты. У меня есть недоброжелатели, которые хотят видеть меня в дерьме, извини, дорогая. Если они узнают об этом… А если учесть, что у тебя есть муж, то…

— Стас, ты не хочешь меня? — Людмила уставилась на него, словно хотела прочесть ответ в глазах.

— Хочу так, что ты и представить себе не можешь этого. И исцелую тебя всю, я… Но не здесь и не в гостинице. Хотя я подумаю о гостинице. Возможно, это и выход, но ты пойми меня правильно — есть в этом что-то несерьезное, пошловатое. Мы будем прятаться там… Это меня угнетает.

— Почему? Стас, я уже не могу жить с этим придурком.

— Понимаю, Люси. Кстати, чем занимается твой муж?

— У него какая-то дурацкая фирма. Господи, ну о чем мы говорим, Стас? Он богатый человек, квартира триста метров, домработница, но я все брошу только ради того, чтобы с тобой рядом быть. Ста-ас?

Травников согласно кивнул и, зажмурившись, припал губами к ее губам. Людмила судорожно вцепилась пальцами в его плечи. Но поцелуй был недолгим. Отстранившись, Травников сказал:

— Ты прекрасна, Люси, но я не могу довольствоваться полумерами. Мне нужно все или ничего. Хотя… если ты так сильно меня любишь, я сниму номер в гостинице.

Людмиле все еще хотелось сказать, что он мог укутать ее полами своего пальто и никакой холод не помешал бы им прямо сейчас, в этом осеннем парке… но промолчала. Крепче прижалась к нему, уткнулась в пахнущее дорогим одеколоном плечо, дрожа всем телом, но не от холода. Он почувствовал ее дрожь, крепче обнял, прижал к себе:

— Ты замерзла, Люси?

— Нет, просто… Что мне нужно сделать, Стас?

— Убедить Лерку, что нам с тобой нужно встретиться у нее.

— Зачем?

— Чтобы насладиться… понять, что мы все те же.

— Я — та же. К чему лишние проверки, Стас? Я люблю тебя и хочу быть только с тобой. Кстати, если в гостинице — пошло, то у Лерки встречаться — тем более.

— Нет, Люси, это будет выглядеть как нечаянная встреча старых знакомых. И это не проверка, а необходимость. Понимаешь, я теперь другой. Не тот безродный студент-иногородец, какого ты знала, а солидный бизнесмен. Я должен быть уверен, что ты меня понимаешь и принимаешь в таком качестве.

— Как это? — не поняла Людмила. — Тогда могла понять, а теперь, такого солидного бизнесмена, — нет?

— Именно. Бедного студента ты могла приютить и пожалеть, а солидного бизнесмена со своими взглядами на жизнь можешь и отвергнуть.

— Стас, мне плевать, кто ты! — взмолилась Людмила. — Я люблю тебя, и не важно… все остальное.

— На самом деле это важно для тебя, Люси. Ты и сама не подозреваешь, как можешь измениться. А мне нужно быть уверенным в своей любимой женщине, в том, что я нужен ей.

Он снова прильнул к ее губам, но этот поцелуй показался Людмиле не таким уж сладостным. Она что-то не понимала в его рассуждениях, но что? Вот он рядом, такой красивый, уверенный в себе, вот она, готовая отдаться ему под березой, — что еще нужно? Он сомневается в ее чувствах, когда она сама в них нисколько не сомневается? Странно…

— Что ты хочешь, Стас?

— Быть с тобой рядом. Всегда и во всем. Ради этого нужно встретиться нам у твоей подруги, разве это так трудно, Люси? Разве я прошу чего-то сверхъестественного? Я сгораю от страсти, видя тебя здесь, но, извини, не могу позволить любимой женщине трахаться в парке, как… Не могу, Люси.

— Хорошо, Стас, завтра мы встретимся, я постараюсь убедить Лерку.

— Я буду спать и видеть этот счастливый миг.

— Ста-ас…

— Ох, Люси… Ты меня с ума сводишь.

Глава 9

В учительской было шумно. Шла перемена — кто-то готовился к очередному уроку, кто-то собирался домой. Делились впечатлениями от нынешних учеников, чересчур самостоятельных в суждениях и практичных, нет — нет да и вспоминали о советских временах, когда не все, что хочешь, можно было говорить. И как-то незаметно приходили к выводу, что, наверное, оно и правильно было — не позволять говорить все, что вздумается. Беседовали не все со всеми, а разделившись на пары, тройки, четверки. Лера дружила с преподавательницей физики Маргаритой, с ней в основном и беседовала на переменах или когда вместе возвращались домой. Сегодня был как раз такой день, у обеих уроки закончились, и можно было покинуть не очень уютные стены школы.

— Ты чего-то мрачная сегодня, Лера, — сказала Маргарита, когда они вышли во двор. — Что-то случилось у Жорки?

— С чего ты взяла?

— Ни с чего, просто вид у тебя такой. А бизнесом заниматься у нас еще опаснее, чем в школе преподавать.

— Неизвестно, что опаснее… Да нет, у Жоры все нормально. Хочет расширять свое дело, ферму надумал строить… Вчера курицу привез жареную. Ты когда-нибудь пробовала настоящую курятину?