Война чувств - [10]

Но даже при том, что дела шли вполне успешно, Епифанов не позволял панибратства с подчиненными. Вот когда соберутся вместе на шашлыки, можно и пошутить, подурачиться (что бывало не редко), а на службе — все четко, жестко и конкретно.

Потом менеджеры магазинов ушли, остался главный, к нему присоединилась главный бухгалтер Лариса Игоревна. Речь шла о конкретных суммах ожидаемой в этом месяце прибыли по всем направлениям. Они получались выше планируемых, и, следовательно, нужно было определить процент премии каждому сотруднику, как это было всегда.

— Я полагаю, Георгий Петрович, дадим премию чуть меньше, зато к Новому году — больше.

— Никакой не дадим, Лариса Игоревна, — жестко сказал Епифанов. — В этом месяце вся прибыль пойдет на покрытие расходов по расширению производства и в страховочный фонд на случай проблемных ситуаций, связанных с возможным провалом по этому направлению.

— Но прибыль такова, что она давно уже покрыла расходы на организацию новых мини-цехов, — возразила женщина. — Тем более что инвестиции были произведены из весенней прибыли.

— Сейчас далеко не пивной сезон. Мы будем работать даже себе в убыток. Из каких средств вы будете покрывать убытки? Когда пойдет стабильная прибыль — всем сотрудникам будет увеличена зарплата, увеличены премии. Ваша задача сейчас — довести до сведения людей, что все мы вкладываем свои деньги в новое производство и все будем получать больше, когда оно заработает. И не только довести до сведения, но убедить, что это нужно всем нашим сотрудникам, от меня до уборщицы в зале.

— Я вас поняла, Георгий Петрович.

— Не вижу, чтобы согласились, Лариса Игоревна, — нахмурился Епифанов. — Я не совсем понятно объяснил?

— Да нет, согласна, вы правы, Георгий Петрович. Просто думаю, как это подать? Но… придумаю.

Закончив совещание, Епифанов попросил секретаршу Ирину Матвеевну, уже немолодую женщину, приготовить ему кофе: Секретаршу он сменил после того, как женился. И дабы впредь не было соблазнов изменить своей красавице-умнице, взял Ирину Матвеевну, полную старушку, которая прежде работала в Министерстве сельского хозяйства и, несмотря на свой возраст, умело управлялась с компьютером, не говоря уже о культуре общения с посетителями и сотрудниками. На данный момент она полностью устраивала Епифанова, да и Лера была довольна, что в «предбаннике» служебного кабинета мужа сидит не длинноногая красотка в короткой юбчонке, а интеллигентная пожилая женщина.

Взглянув на часы, Епифанов понял, что Лера еще в школе, звонить домой бессмысленно. На мобильник — тоже, вдруг у нее сейчас урок? Ладно, позвонит чуть позже, через пару часов. Зачем? Да просто хотелось услышать голос Леры. Все у него шло нормально, даже более того — отлично, хотелось рассказать об этом любимой жене. Она, понятное дело, ничего не понимает в его бизнесе, но порадуется, что все хорошо. А ее радость — бальзам на сердце ему.

Ирина Матвеевна принесла кофе, поставила на стол перед Епифановым. Наклонилась, тихо сказала:

— Георгий Петрович, Максим пришел. Хочет, чтобы вы его приняли. Я сказала, что очень заняты, но он ждет. Что будем делать?

Вот и еще одно преимущество пожилой секретарши перед длинноногой красоткой: ни один посетитель не осмелился подвергнуть ее вежливые, почти ласковые слова сомнению. Занят босс — значит, действительно занят. Епифанов глотнул горячего кофе, поморщился, махнул рукой:

— Пусть войдет. Еще чашку кофе организуете?

— Разумеется, Георгий Петрович. Но если нужно быстро, качество пострадает.

Это означало, что гостю Ирина Матвеевна приготовит растворимый кофе. Она специально сказала об этом, потому что гости бывают разные, и боссу решать, кому какой кофе подавать. Епифанов согласно кивнул:

— Сделайте, Ирина Матвеевна.

Максим Бородулин до недавнего времени снабжал Епифанова дешевыми куриными окорочками из Америки. Но после нескольких скандалов с этим продуктом, после заявлений мэра столицы Епифанов быстро переориентировался на отечественных кур. Прямые поставки из крупного хозяйства в Подмосковье были не намного дороже того, что предлагал Бородулин, но информация, что это отечественные куры, и ножки, и грудки, и шейки, и потроха, висевшая в отделах, сделала свое дело. В сотрудничестве с Бородулиным больше не было необходимости, о чем Епифанов и сообщил своим менеджерам. Ну а те, люди понятливые, не стали обижать давнего партнера, вежливо говорили, что импортные куры не очень хорошо расходятся, товар еще есть в холодильниках, нужно подождать. Они сами непременно позвонят ему, как только ситуация прояснится. Бородулин время от времени позванивал, надеясь, что ситуация близка к ясности, но слышал то же самое. Почуяв неладное, стал искать встречи с Епифановым, но никак не мог застать его в кабинете и вот приехал без звонка. Лишний раз подтвердив правильность решения Епифанова.

— Привет, Макс, — сказал Епифанов, пожимая потную ладонь невысокого плотного мужчины чуть постарше его. — Садись, рассказывай, как жизнь. Но если опять про свои окорочка, то извини.

— Про свои не буду, про куриные хочу поговорить. Жорка, да это же бред сивой кобылы! — сказал Бородулин, плюхнувшись в кресло. — У тебя окорочка всегда шли на ура! А что теперь случилось?