Война богов - [31]

Но не дано вторично умереть.

И снова стонут грешники, взывая:

«Открой нам недра, мать-земля сырая!

Обрушьтесь, Альпы, Этна, нас разя,

Нас раздави, Везувий!» Нет, нельзя

Отделаться простою нахлобучкой,

На темя нахлобучив пару гор!

Испугана и праведников кучка,

Сердца трепещут... Судия простер

Десницу, и промолвил речь такую:

«Подите, агнцы, станьте одесную!

Вы шли тропой спасенья до конца.

А козлища пусть перейдут ошую».

Тут каждая послушная овца,

Довольна, что ее не ждет расправа,

На этот зов торопится бегом.

Проблеяв благодарственный псалом,

Глядит налево: козлищ там орава

Бесчисленна; их всех постигнет месть,

Овечек же по пальцам можно счесть.

Но что это? Хаос, столпотворенье!

Законов притяженья и движенья

Нет более... И вот все семь планет,

И солнце, и светил иных громады,

Луна, и звезд далеких мириады,

И Сириус, и множество комет,

Чарующих порою наши очи,

Алмазы царственной короны Ночи,

Сорвались вдруг с обычного пути

И, сталкиваясь с гулом, устремились

На грешный мир. Христос его спасти,

Разгневавшись, не хочет... Изумились

Ученые: их жалкому уму

Постигнуть ли такую кутерьму?

Мудрец, чей ум последствий не измерил,

На гибель мира смотрит, потрясен

И только я, который слепо верил,

На небеса за это вознесен.

И вот, Эдем окинув робким взглядом,

Вхожу, сажусь с Элеонорой рядом

Средь ангелов, блаженных и святынь,

И вижу, как геенна поглощает

Тех, кто Христа заветы извращает,

Насмешками всех набожных смущает,

Сестер моих лукаво обольщает,

Стихи мои бранит и запрещает...

In saecula saeculorum.[7]