Война Бешеного - [11]

Алена с громкими стонами извивалась под его поцелуями. Ее руки судорожно поглаживали крепкое тело Савелия, затем ее правая рука нашла его возбужденную от страсти плоть, тело ее как-то особенно сильно изогнулось, и Алена закричала:

— Войди в меня! Войди до конца! Сделай мне больно! Сейчас же, слышишь!

Савелия уже не надо было ни о чем просить, он был заведен по полной и хотел только одного: сжать до боли в суставах это хрупкое тело, подчинить его себе, слиться с ним в едином порыве. Своей разбухшей плотью он коснулся ее податливых, истекающих соком нижних губок и одним резким движением проник внутрь до упора.

Дальнейшее происходило словно во сне. Они меняли позиции, перекатывались по кровати, их потные тела то сцеплялись в тугой узел, то снова расходились, и Савелий остро ощутил, что время будто бы прекратило свой бег, что длится один бесконечный миг и что та бешеная страсть, с которой он и Алена сейчас его проживают, не может иметь ни конца, ни начала…

Но когда-нибудь конец приходит всему. Они вздрогнули в последнем встречном движении, одновременно вскрикнули в томлении и замерли от испытываемого ими наслаждения.

Понадобилось несколько минут, чтобы Алена и Савелий пришли в себя. Наконец Алена подняла голову и взглянула туда, где висели старинные настенные часы.

— Господи! Я с тобой окончательно голову потеряла! — вскричала она. — Мне же через десять минут надо быть в городской Думе!

Она рывком вскочила с постели и побежала в ванную приводить себя в порядок.

Савелий все еще лежал на кровати, остывая от Алениных ласк, когда та заглянула в комнату.

— Я побежала, — торопливо сказала Алена: она уже была одета, — не скучай, пожалуйста, и дождись меня, хорошо?

Савелий лишь согласно кивнул в ответ.

— Спасибо тебе, — неожиданно тихо поблагодарила Алена.

— Это за что же? — удивился Савелий.

— За удивительный массаж, — напоследок улыбнулась она и исчезла за дверью…

В квартире Алены Савелий просидел еще два дня. Время от времени в ней появлялась хозяйка, и тогда его бытие концентрировалась вокруг этой такой деловой внешне и такой беззащитной внутренне женщины. Ласки перемежались разговорами, разговоры — ласками, Савелий все больше и больше узнавал о жизни Алены, о ее бизнесе, и ему все больше хотелось самому увидеть то, о чем она рассказывала.

Вся ее профессиональная деятельность вертелась вокруг так называемого высшего круга города. Бизнесмены, политики всех мастей, депутаты, артисты и музыканты — всем им хотелось выглядеть лучше, значительнее, чем они были на самом деле. Аленина фирма «Лик» как раз и занималась тем, что самым тщательнейшим образом формировала имидж (то есть то, как выглядит человек, как себя ведет на публике, что и как говорит) всем тем, кто в этом нуждался.

Как ни странно, но банкирам кроме шестисотых «Мерседесов» нужно было продемонстрировать свою порядочность и деловитость. Политикам — внушить народу доверие к себе и своим идеям. Артистам хотелось, чтобы они прекрасно выглядели и чтобы у них всегда росло число поклонников.

За подобную работу платили очень хорошие деньги. Вернее, деньги платили не за конкретный результат работы, а скорее за то, что Алена держала в секрете истинную сущность тех, над чьим имиджем ей и ее сотрудникам пришлось потрудиться.

После трех дней приятного безделья наш герой Савелий Говорков решил, что теперь пора снова браться за дело. Он сообщил об этом Алене. Та отнеслась к его словам вполне по-деловому.

— Что ж, ты волен поступать как тебе угодно. Я могу только предложить тебе продолжать жить тут: в ближайшее время сюда никто из гостей не собирается, квартира все равно пустует, тебе, поверь мне, здесь будет удобнее и безопаснее, чем в какой-нибудь гостинице.

— Спасибо, предложение принято, — согласился Савелий.

Ему действительно было лучше остаться на прежнем месте.

— И еще, — продолжила Алена, — сделай мне маленькое одолжение напоследок; меня пригласили на концерт в «Октябрьский». От приглашения я не могу отказаться, мы с этим певцом долго и плодотворно работаем. Ты не хочешь составить мне компанию? А то у Виктора мама заболела, и нужно, чтобы он побыл с ней.

— Когда концерт? — вместо ответа спросил Савелий.

— Сегодня вечером.

— Хорошо, пойдем. Только после я исчезну.

— Как знаешь. Я заеду за тобой в половине седьмого…

В «Октябрьский» Алена завела Савелия со служебного входа.

— Надеюсь, ты не собираешься слушать эти слащавые песенки? — спросила Алена. — Ты мне нужен не в зале, а за кулисами. Можешь мне поверить, настоящая жизнь — там!

Они разделись в артистическом гардеробе и, пройдя по длинному коридору, оказались среди толпы, клубящейся у гримерки звезды. Савелий, особо не вникавший в современную музыкальную моду, немного был знаком с творчеством этого сладкоголосого, знаменитого своею пошлостью и роскошной жизнью певца.

— Илья! — окликнула Алена кого-то из толпы.

— О, лично Елена Викторовна пожаловала! Наш добрый гений! — рассыпался в комплиментах концертный директор певца. — Что же вы здесь стоите? Пойдемте шампанского выпьем, у нас сегодня аншлаг!

Они втроем стали протискиваться сквозь многочисленную охрану, приближенных к певцу поклонников и журналистов. В гримуборной народу было не меньше, чем перед ее дверями. Только публика здесь была посолиднее да вокруг сидящего перед зеркальной стеной певца суетилось сразу несколько гримеров.