Вояж на Гавайи - [31]

Где-то через час Улани вдруг остановилась и показала вперед:

— Вон то дерево.

Рошель захрипел, как лошадь, и помчался вперед. Я ткнул Ларсона локтем под ребро, он промычал что-то, потом оглянулся на меня.

— Отвлеки Рида! — прошептал я. — Говори ему что-нибудь!

Какое-то время он недоуменно смотрел на меня, потом кивнул.

— Рид, — Ларсон оглянулся через плечо и посмотрел на Эмерсона, который стоял в нескольких шагах от него, — золото-то тяжелое! Нам ни за что не перетащить его на яхту. Смотри, как далеко мы зашли!

Я прошел вперед и дотронулся до саронга Улани.

Она, не оборачиваясь, сделала шаг назад и оказалась рядом со мной.

— Как только услышишь мою команду, — прошептал я ей на ухо, — беги и не обращай внимания ни на что. Найдешь телефон, позвонишь лейтенанту Ли в Гонолулу и объяснишь ему, что произошло. Скажешь, что яхта возвращается в Гонолулу. Хорошо?

— Хики но, — пробормотала она. — Хорошо, Дэнни.

— Заткнись! — завопил Рид, когда Ларсон сказал ему еще что-то о тяжести золота. — Бойд! Что ты там, черт тебя побери, бормочешь?

— Знаешь, Эмерсон, я не могу понять, где это дерево-змея, а где Рошель. Ты когда-нибудь видел змею в длинных штанах?

— Какой ты шутник, Бойд, сил нет, — ядовито проворчал Рид. — Надеюсь, и умирать будешь, отпуская шуточки?

Спотыкаясь на каждом шагу, вернулся Рошель.

— Здесь! — заорал он. — Это именно то место. Я нашел пещеру!

— Радоваться будем после того, как найдем золото, — противным голосом отчеканил Рид, погасив эмоции Пита.

— Ладно, — кивнул тот, все еще задыхаясь после пробежки. — Пойдем вон туда!

Мы добрели до дерева и потом прошли еще ярдов сто до скалы. Рошель вытащил из кармана фонарик и вошел в пещеру, освещая дорогу впереди себя. Все последовали за ним в привычном порядке — Улани, я, Ларсон. Завершал процессию Рид. Вход был около пяти футов в высоту, но внутри свод пещеры резко уходил вверх, исчезая в темноте над нашими головами. Рошель продвинулся футов на пятнадцать, потом неожиданно направился к одному из углов.

— Вот здесь! — воскликнул он. — Сдвигайте этот камень!

Я подошел к огромному валуну, Ларсон за мной; нам пришлось попотеть, прежде чем удалось сдвинуть его в сторону.

— Копайте! — прохрипел Рошель. — Вот здесь, где был камень. Копайте!

Мы начали копать твердую, каменистую землю, которая последние двадцать лет спрессовывалась тяжестью валуна. По лицу струился пот. Земля поддавалась с трудом.

— В чем дело, ребята? — зарычал Пит. — За десять минут вы продвинулись всего на шесть дюймов, не больше!

— Если думаешь, что сможешь работать быстрее, на — бери лопату и вперед! — огрызнулся я.

— Давай-давай, Бойд, копай! — вмешался Рид. — А то придется тебя подстегивать, избивая бедную девушку. Не хочешь слушать Пита, может, послушаешь ее крики?

— Восхищаюсь тобой, Эмерсон, — проворчал я, когда моя лопата ударилась об очередной камень. — Ни у кого нет такой моментальной реакции, как у тебя, наверное, годами вырабатывал ее.

Примерно через полчаса, когда мы углубились на два фута, лопата Ларсона стукнула обо что-то металлическое.

— Наконец-то! — Рошель завопил от радости. — Это первый ящик откапывайте его быстрее!

Мы помахали лопатами еще несколько минут, и фонарик высветил крышку металлического ящика.

С трудом подняли его наверх. Похоже, он весил фунтов двести! Я подумал, что если бы Рошель и его напарник вместо золота прихватили бумажные деньги, то смогли бы засунуть в этот ящик миллионов десять и он весил бы значительно меньше. Как только мы поставили ящик на землю рядом с ямой, Рошель выхватил у меня лопату и с размаху сбил замок. Отбросив лопату в сторону, он встал на колени, открыл крышку и направил луч фонарика внутрь. В слабом свете блеснули золотые слитки.

— Вот оно, — прошептал он. — Двадцать лет я ждал этого дня. Четверть миллиона золотом!

Я наклонился, чтобы рассмотреть клеймо на слитках, потом с трудом разогнул ноющую спину и спросил:

— Сколько ящиков вы закопали. Пит?

— Пять, — злорадно ответил он. — По шесть слитков в каждом.

— Тридцать слитков, — пробормотал я. — На клейме указано, что в каждом четыреста унций — это двадцать пять фунтов. В одном ящике, значит, сто пятьдесят, а в пяти — семьсот пятьдесят фунтов грузоподъемности, если говорить морским языком. До яхты три мили. Нам не перетащить это золото, Пит.

— О чем я и говорил Риду, — проворчал Ларсон, — но он даже слушать не захотел.

Эмерсон издал какой-то странный шипящий звук.

— Что скажешь. Пит?

Медленно и неохотно Рошель отвел взгляд от золота и посмотрел на него:

— Если невозможно отнести золото на яхту, значит, придется притащить к нему яхту!

— Ага, Ларсон будет идти и плевать на землю, а я — грести, ухмыльнулся я.

— Меньше чем в четырехстах ярдах отсюда есть пляж, — сухо проговорил Пит. — Тогда мы высаживались именно там. Мы же притащили золото сюда. Отнесем слитки на берег и на шлюпке перевезем их на яхту.

— Ты что, решил, что мы с Ларсоном будем грести три мили сюда, а потом три мили обратно с золотом на борту шлюпки? — возмутился я.

— Он прав, — произнес Рид, — это невозможно.

Нужно будет подойти на яхте к этому берегу, как можно ближе.

— Ладно, — согласился Пит. — Значит, кому-то нужно вернуться к шлюпке, доплыть, до яхты и пригнать ее к этому берегу.