Вовлеченные в грех - [37]

Себастьян заложил имение, но долги значительно превышали его доходы. Когда он женится на Энн, сможет надеяться на получение денежных средств от имения леди Джулии.

Это означает женитьбу на опороченной, испорченной женщине. Это означает, что ему придется касаться Энн теперь, когда он чувствует к ней отвращение.

— Если бы только моя внучка не покидала дом, — проник в его мысли дрожащий голос леди Джулии, — она осталась бы жива и Энн находилась бы в безопасности. Я до сих пор не понимаю, почему она увезла Энн в Лондон, Норбрук.

У него в висках с новой силой начала пульсировать боль. Но почему эта старуха продолжает так надоедливо об этом твердить?

— У матери Энн был роман с женатым человеком, — спокойно соврал Себастьян. — Она поехала за ним в Лондон, но он разорвал эту отвратительную связь. Миллисент оказалась без денег и закончила свои дни в трущобах. Но это не важно. — Неужели этот божий одуванчик никогда не перестанет говорить об этом? — Я найду Энн. Обещаю.

Энн следовало сделать так, как ей сказали. Она должна была выйти за него замуж. Теперь единственным утешением для него в этом браке оставалось вот что: как только она вновь окажется в его власти, он накажет ее за непослушание. И получит большое удовольствие.

Глава 9

Ему необходимо чем-то заняться. Он должен что-то делать, но способен только медленно ходить, считая ступени и размахивая прогулочной тростью, чтобы не наткнуться на мебель.

Проклятая слепота.

В кабинете Девон нащупал стакан бренди. Нанятый им в Лондоне сыщик Максимилиан Уинтер привез отчет о добытых в лондонских трущобах сведениях. Бывший сыщик с Боу-стрит дал ему адрес, но тот, кого он разыскивал, жена и ребенок капитана Таннера, убитого в сражении под Ватерлоо, исчезли.

Девон осушил уже два стакана бренди. Напиток опять оказался разбавленным, и он ревел на лакея до тех пор, пока его запас не пополнили настоящим крепким бренди. Молодой лакей Беккет в конце концов признался, что они разбавляли напиток по приказу мисс Сэриз, как они называли ее в своем кругу.

В тот момент Девон осознал две вещи. Первое: он не знает фамилии своей любовницы и не может прочесть их договор, чтобы узнать, как она подписалась. Теперь, когда договоренность уже достигнута, спрашивать об этом чертовски неловко.

И второе: с каких это пор его подружка раздает команды насчет выпивки? И какого черта прислуга уделяет больше внимания его любовнице, чем ему самому?

— Если мисс Сэриз вернулась из деревни, приведите ее ко мне, — рявкнул герцог, предполагая, что слуга находится где-то поблизости. — Немедленно.

Девон встал и побрел по кабинету по тому же самому маршруту, который беспокойно прокладывал каждую ночь. От начала до конца точно пятьдесят шагов. Он начал свое движение от дивана и, досчитав до пятидесяти, вынужден был повернуть, чтобы избежать столкновения с углом стола.

— Ваша светлость.

Сэриз произнесла это хриплым шепотом, и звук ее голоса мгновенно пробудил в нем желание. Но Девон уловил в нем дрожащие нотки. Кажется, она напугана. Боится его, посчитав, будто у нее возникнут неприятности из-за бренди? Девон почувствовал вину.

— Никаких проблем, любовь моя, — пробормотал Девон, надеясь успокоить ее.

— О! Вы… Что вы хотите этим сказать? Я… — Мелодичное дрожание в ее голосе пропало. — У вас был посетитель, кажется, сыщик из Лондона?

Девона мгновенно охватила паника. Неужели она слышала что-то из его беседы с Уинтером?

— Да, он из Лондона. — Сказав это, Девон умолк, ожидая ее реакции. Черт, ему хотелось видеть ее. Посмотреть в глаза. Оценить выражение лица.

Энн стояла молча, и Девон понял: это все равно что находиться в полевом госпитале с раздробленной ногой. Лучше согласиться на боль от пилы, чем надеяться сохранить ногу и умереть от распространения инфекции. Если она знает, какое у него дело к Уинтеру, он намерен выяснить это у нее прямо сейчас.

— Ты случайно подслушала наш с ним разговор, Сэриз?

— Нет! Конечно, нет! Но у вас мрачный вид. Вы бледны.

— Разве я не выгляжу таким всегда: мрачным и бледным? Тредуэлл говорит, что всегда, Сэриз.

— Нет, неправда! За последние два дня вы стали выглядеть счастливее. И цвет лица… улучшился.

— Полагаю, лицо мое раскраснелось от напряжения во время занятий любовью, дорогая моя.

— Так, значит, плохих новостей не было… Ничего такого, что встревожило вас?

Девон молчал, оставив ее вопрос висеть в воздухе между ними, и теперь анализировал каждый ее вдох и выдох.

— Что ты ожидаешь? — спросил он наконец. — Подтверждение каких-то собственных подозрений?

— Господи, нет. Что… Что вы хотите этим сказать?

Он имел в виду подтверждение того, что она могла бы разгадать, если подслушала его разговор с Уинтером. Сейчас она говорила так, как будто смутилась по-настоящему. Они оба ходят вокруг чего-то, вот только вокруг чего?

— Ладно, ты хочешь знать, что мы обсуждали с моим сыщиком Уинтером? Ничего особенного. Одно дело в Лондоне.

— О! — вырвался вздох облегчения у Энн. Хотя Девон никогда бы его не услышал, если бы не прислушивался так внимательно. — Я подумала, не задавали ли вы ему вопросы обо мне.

— Ангел мой, он привез мне сведения, которые я просил. Как я мог задать ему вопросы о тебе? Мне пришлось бы прибегнуть к почтовым услугам, а единственный человек, кто может написать письмо, это ты.