Вот тако-о-ой! - [16]
– Что, весело вам?
– Идите к нам, миссис Пуль. Присаживайтесь сюда, на ящик, и посмейтесь с нами. Я поделюсь с вами шалью.
– Ну нет! Мне некогда сидеть. – И она отходила.
Ральф медленно-медленно вырезал узор на гладкой, как шелк, дубовой доске. Он часто останавливался и задумывался.
– Когда я буду взрослым и буду зарабатывать, то куплю матери шелковое платье, такое, как я видел в магазине в Чикаго, и она будет носить его каждый день, не только по воскресеньям; и будет сидеть в кресле и вышивать так красиво, как вдова Парленберг.
– А еще что ты намерен сделать, когда вырастешь?
Она ждала, уверенная, что услышит нечто очень интересное.
– Один ездить на рынок в город.
– О Ральф!
– Ну конечно, непременно. Я уже был там пять раз – два с Якобом и три раза с отцом. Мне скоро будет семнадцать или восемнадцать, и мне позволят ездить одному. В пять часов выезжаешь, а в девять уже на рынке. Потом всю ночь спишь в тележке. Там газовые фонари. Люди играют в карты и в кости. В четыре по утру я уже готов, и они приходят – комиссионеры, разносчики и оптовики. О, это чудесно, говорю вам.
– Ральф! – Селина была ужасно разочарована.
– Вот, взгляните. – Он вдруг полез в пыльный ящик в углу и, снова застенчивый и замкнутый, подал ей истрепанный кусок простой оберточной бумаги, на которой он карандашом набросал точными штрихами лошадей, телеги, доверху наполненные зеленью, мужчин в шароварах и бархатных куртках, мерцающие фонари. Вся эта картина рынка была набросана в духе современной импрессионистской школы.
Селина была снова восхищена.
Много ноябрьских вечеров провели они таким образом. В холодные месяцы вся семья жила собственно в кухне. Там было полутемно от табачного дыма, душно и шумно, пахло готовившимися блюдами. Иногда (очень редко) разводился огонь и в гостиной. Селина вечерами проверяла тетрадки учеников, порою ей надоедали книги, хотелось шить. Наверху, в ее комнате, было чересчур холодно. А в кухне непрерывно сновали мужчины, шумно играли и носились девочки. Марта сновала от печи к столу или шкафу и обратно, ступая тяжело, но удивительно быстро. Пол был всегда выпачкан вязкой глиной, которую приносили на своих сапогах мужчины.
Однажды, в начале декабря, Селина решила отправиться в город. Намерение это родилось внезапно, когда ей показалось, что все окружающее ей невыносимо надоело и что она тоскует даже по грязи на улицах Чикаго, по толпе и сутолоке на этих улицах. Рано утром в субботу Клаас отвез ее за пять миль на станцию. Селина собиралась остаться в городе до воскресенья. За десять дней до того она написала Юлии Гемпель, но не получила ответа. Очутившись в городе, Селина пошла прямо к дому Гемпелей. Миссис Гемпель, поджав губы, встретила ее в передней и сказала, что Юлии нет в городе, – она уехала навестить свою приятельницу мисс Арнольд в Канзас-Сити. Селину не пригласили остаться обедать. Не предложили даже сесть. Когда она уходила оттуда, ее большие глаза казались еще больше и глубже, а твердая линия подбородка еще резче, потому что она боролась с душившими ее слезами. Чикаго стал ей сразу ненавистен. Здесь Селина была никому не нужна. Вокруг шумели, толкали ее; у нее, уже привыкшей к тишине степей, звенело в ушах от шума и грохота.
– Ну и пусть, – сказала она себе. – Погодите, вы еще услышите обо мне. Когда-нибудь я буду всем нужна, все будут знать меня. И тогда вы будете говорить: «А, знаете, ведь эта знаменитая Селина Пик была когда-то сельской учительницей, и спала в ледяной комнате, и ела свинину три раза в день»… Что ж! Я знаю, что делать. Пойду завтракать к Пальмеру, где мы с отцом когда-то… нет, я не могу оказаться там снова. Пойду в Гранд-Отель и закажу множество чудесных вещей. Мороженое и цыплят, которых подадут в серебряной посуде. И пирожное с кремом. И всякую зелень. И апельсины и черный чай.
Селина действительно заказала все эти и еще другие вкусные вещи и обратила на себя внимание группы лакеев, с любопытством наблюдавших, как она справляется со всем этим. Точно так же глазели когда-то на Давида Копперфильда, заказавшего свой первый обед по дороге в Лондон и уплетавшего этот феноменальный по количеству блюд обед с такой же непосредственностью, как и наша школьная учительница. С каким наслаждением она ела мороженое, пила черный чай, вызывавший в ее воображении хризантемы, вишневые деревья в цвету, веера, узкоглазых девушек. Она поедала салат, как канарейка, жадно клюющая лист латука. Помня, как давал на чай отец, она оставила на столе такую щедрую подачку, что лакеи забыли о выбранном ею странном меню.
Время с часа до трех она провела, выбирая небольшие подарки для всех Пулей, не забыла она и бананы для Герти и Жозины, которые о них страстно мечтали.
Селина попала на поезд, который отправлялся в половине пятого, и от станции до фермы пять миль плелась пешком, добралась полузамерзшая, измученная, с ноющими от боли руками и пальцами ног, и была встречена визгом, хрюканьем, лаем и возгласами, выражавшими радость членов семейства Пуль и всех животных фермы. Селину поразило открытие, что она и сама рада была вернуться к печке в кухне, к запаху жарящейся свинины, в свою комнату с кроватью орехового дерева и полкой, сделанной Ральфом. Даже угрюмый «барабан» выглядел сегодня уютно.
Роман американской писательницы Эдны Фербер (1887–1968) «Плавучий театр» (1926) — это история трех поколений актеров. Жизнь и работа в плавучем театре полна неожиданностей и приключений — судьба героев переменчива и драматична. Театр жизни оказывается увлекательнее сценического представления…
Эдна Фербер – известная американская писательница. Ее роман «Вот тако-о-ой» в 1925 году был удостоен премии Пулитцера. Героиня этого романа Селина де Ионг, как и персонажи романа «Три Шарлотты» («девицы трех поколений», называет их писательница), характеры очень разные и в то же время родственные: это женщины самоотверженные и сильные, способные и на безрассудные поступки, и на тяжелый труд ради любви.
В путеводителе по жизни, составленном молодой очаровательной американкой Элис К., вы встретитесь с ее мужчинами — эгоцентричным бывшим любовником мистером Жестоким, предметом ее грез мистером Опасным и надежным, все понимающим другом Эллиотом М. (таких всегда держат про запас), а также с ее лучшей подругой Рут Е. (которая, возможно, окажется предательницей!) и невозмутимым психотерапевтом доктором И. Вы станете свидетелем действий (или бездействия) Элис К. дома, на работе и на полях любовных сражений. Вы узнаете, как заполнить пустоту в холодильнике, и научитесь искусству сводить концы, которые никак не сходятся.
Анна Ларионова уже отчаялась найти себе работу, когда в руки ей попалось объявление о том, что иностранной фирме нужен секретарь. Вот только требования к соискателям были очень уж жесткими. И все же девушка решила рискнуть. Переступив порог фирмы, Аня шагнула в свою новую жизнь — трудную и прекрасную, как сон.
Романы, вошедшие в, книгу «Жажда любви», посвящены неувядаемой теме — теме любви мужчины и женщины. Увлекательная интрига, живое изображение переживаний героев будут держать Вас в напряжении с первой и до последней страницы. Нежная Селия, мужественная Санди, решительная Сара сумели пронести свою любовь через многие препятствия и сохранить теплоту чувств, чистоту и нежность до самого счастливого конца.Если у Вас плохое настроение, то, окунувшись в озеро жизни романов с чистой любовью, бурями и страстями, Вы забудете о нем и с сожалением перевернете последнюю страницу.
В книгу вошли два романа хорватской писательницы Ведраны Рудан (р. 1949). Устами молодой женщины («Любовь с последнего взгляда») и членов одной семьи («Негры во Флоренции») автор рассказывает о мироощущении современного человека, пренебрегая ханжескими условностями и все называя своими именами.
В поездку Илью втравила подружка Магда. Самому-то ему и на пляже было неплохо. Но Магде вынь да положь однодневный круиз с Кипра в Израиль… Так Илья очутился в Иерусалиме – городе, где встречаются мировые религии и еще с полусотни различных верований, где с приходом нового тысячелетия в воздухе носится какое-то странное нетерпеливое ожидание… Что-то непостижимое вдруг случилось с обычным московским разгильдяем. Ему кажется, что он заблудился во времени и пространстве, в странном невозможном мире. Его настоящий мир где-то рядом, стоит только протянуть к нему руку.
Она была юна, наивна и влюблена. Ее избранник отвечал ей взаимностью. Но будто бы весь мир воспротивился соединению двух сердец: молодым людям пришлось расстаться. Каждый из них создал свою семью, однако где-то в глубине души сохранилась верность первому юношескому чувству и все еще теплилась надежда.
Памеле Хенсфорд Джонсон было 22 года, когда к ней пришел первый успех — в 1934 году вышел в свет ее роман «Эта кровать — твое средоточие» (названием книги послужила стихотворная строка Джона Донна, английского поэта XVI–XVII вв.). Позднее ее романы — «Кэтрин Картер», «Скромное создание», «Невыразимый Скиптон» и другие — заняли место в ряду произведений широко известных литераторов Англии.О романе «Кристина» (который известен английским читателям под названием «Невозможный брак») «Дейли телеграф» писала: «Это заметы собственного сердца, написанные проникновенным и опытным наблюдателем».Героиня романа Кристина Джексон, умная и талантливая девушка, мечтает о большой любви, о человеке, которого она встретит раз и навсегда, на всю жизнь.
Ее лицо и сегодня молодо и прекрасно, запечатленное знаменитыми художниками XVIII века — они называли Эмму Гамильтон самой совершенной женщиной.Она представала в дарственных образах бессмертных богинь, а в жизни была безрассудна и трогательна и как всякая простая смертная жаждала любви и благородства, стремясь сохранить достоинство в жестоком и высокомерном мире.
Для творчества австрийского писателя Артура Шницлера (1862–1931) характерен интерес к подсознательному, ирреальному, эротическому в психике человека. Многие его произведения отмечены влиянием 3. Фрейда. Новеллы Шницлера пользовались большим успехом в начале века.