Вот роза... - [21]

— Да! — от сердитого звонкого крика сверчки смолкли. И снова осторожно завели свои трещащие песенки.

— Да, — повторила Лора, вспоминая, как свисали с ладоней Таньки прекрасные белые лилии, — не ври, чего не знаешь, ладно?

Повернулась и пошла, спотыкаясь напрочь уставшими ногами на каблучках старых босоножек. Слушала спиной, вдруг побежит, догонит, возьмет за руку, скажет, что это он сгоряча. Ну, от ревности.

Но за спиной было тихо. Только вот сверчки.

В спальне половина кроватей еще стояли пустыми, белели простынями, а на других спали девочки. Инна тоже спала, приоткрыв рот и посвистывая носом. Лора осторожно подошла к своей кровати, раздумывая, идти ли умываться. От окна, где неяркий свет чертил квадраты по очертаниям фигуры, приподнялась голова, в путанице локонов. Настя молча смотрела на Лору, а та так же молча смотрела на нее. Думала, что сказать в ответ на взгляд. Но блестящие глаза закрылись, голова опустилась и Настя отвернулась к стене, натягивая простыню на плечи.

Лора легла, пошевелила ноющими ногами, укутывая их теплой простыней, натянула ее до самого подбородка и зажмурилась, закусывая губу. В голове было ясно и совершенно не сонно. И совсем непонятно, что происходит. Понятно лишь, что ничего хорошего. А еще все не такое, каким кажется. Колян с его мотоциклом и его слова, о том, как она понравилась ему. А сам наврал и гуляет с Наташкой Кацыкой. Олежка, с его ехидным смехом и словами про Коляна. Настя, которая предупреждала глупую Лору, но получается, только для того, чтоб самой танцевать с Олегом? И сама Лора, которая кинулась целоваться с одним, потом танцевать с другим и еще, если по правде, специально выкинула из головы Настю, которая шла навстречу Олегу. Думая — ее пригласил.

Но почему-то хуже всего было думать про Таньку Зарыкину. Опять странно. Своих несчастий полный карман, а обидно почему-то за лилии в Танькиных дрожащих руках. И кажется, все остальное пусть уже будет кривое, как-нибудь. Но чтоб мопед, Танька и неизвестный Стасик — было настоящее, а не обман.

Совсем настоящее, как то самое розовое варенье, которое — из сказки, подумала Лора, совершенно смиряясь с тем, что всю ночь ей ворочаться и думать-думать.

На том и заснула.

* * *

Воскресным, очень поздним утром, взрослые собрали желающих на прогулку. Пошли не все, да и вообще идти никто не хотел поначалу.

— Наде-ежда Петровна! — укоризненно страдала Птичкина, сидя поперек своей кровати с пилочкой у ногтей, — вы сами сказали, выходной, не на работу.

— Да! — поддерживала ее Оля Осипова, лениво расчесывая длинные русые пряди, — мне еще голову помыть, снова тут с тазиками бегать, а пацаны, между прочим, подглядывают.

— А я вас на работу и не тащу, — удивилась Наденька, сидя у стола и рассматривая в маленьком зеркальце облезающий нос, — ты русский язык, Птичкина, понимаешь? Прогулка. Активный, можно сказать, отдых. Стыдно, половину срока отработали, а кроме музея где? Нигде! А надо — окрестности. Географию. А если кому прогулка не нужна, то вон Валентина собирает рабочих на подвязку винограда. Вернетесь вечером, получите суточные. По три рубля. Что замолчали?

Она вытащила из сумочки помаду и, выпячивая губу, надавила карандашиком, жирно рисуя:

— Значит, пъогуъка, — невнятно подвела итог. Убрала помаду в сумку, — собирайтесь, через полчаса чтоб у ворот.

— Моя голова! — скорбно завопила вдогонку цветастой спине Осипова, держа на весу русую прядь и кося на нее глазами.

— Ладно, — милостиво согласилась классная, выходя, — кто не желает образовываться, сидите дома. Галина Максимовна присмотрит, и чтоб никуда!

— А я совсем не хочу, — вполголоса расстроилась собственной несознательности Инна, — хотя Наденька правильно сказала, окрестности…

— Буряки и картошка, — согласилась Лора, — еще вот роза. Ой, роза, ты, Шепелева Инна, розу видела? А то покажу.

Они рассмеялись, но в двери вошла Настя, минуя их кровати, будто пустое место, и Лора смеяться перехотела.

Настя сменила халатик на яркий сарафан с кружевными лямочками, села, так же, как недавно классная, устроила в руке зеркальце, подкрашивая розовые губы красной помадой.

— Я тоже останусь, — решила Лора, подбирая ноги и откидываясь на подушку, — ну его, образование это.

Она никак не хотела идти рядом с Настей, непонятно — заговоришь, а та не ответит, фыркнет. Уж лучше валяться в доме, слушать, как орет чумная Осипова, таская туда-сюда свои тазики с водой.

— О! — в ответ на ее мысли заорала чумная Осипова, тыча в окно длинным ногтем, — о, кого я вижу! Первый парень на деревне, пыль столбом, это ж к нашей Крыске-Лариске жаних чешет!

Девочки, переговариваясь, уже выходили, и Настя ушла, остались всего-то человек пять. И почти все они кинулись к окошку, отпихивая длинную Олю. Лора спустила ноги с кровати, не глядя на хихикающих одноклассниц, схватила маленькую сумочку, сунула в нее щетку для волос, а кошелек и пудреница там и лежали.

— Я, наверное, схожу. Ничего, Инк?

Та уже лежала, сонно моргая. Рот поплыл в сладком зевке:

— Ага. Нормально.

Лора выскочила на крыльцо, сбежала по ступеням, старательно отворачивая голову от мальчика — он уже подошел и встал у раскрытых ворот, глядя исподлобья.