Вот пришел Кандимен - [4]

А с Пьером я познакомилась в тот же вечер — он подошел рассказать про первое ухо. Эх, веселые денечки…

Муж. И ты ушла к Пьеру? А муж?

Жена. (с досадой) Да что ты все заладил «муж», "муж"?.. Мужа я избила при всех, табуреткой, в первый же раз, когда он сунулся ко мне с упреками. А к Пьеру Анютины Глазки я уйти не могла, потому что он был гомик. В смысле траханья мы с ним были соперницами. А во всех остальных смыслах — подругами. Но поверь мне, крыса, это был единственный настоящий мужчина из всех, кого я знала. А знала я многих…

Он научил меня фехтовать. Йй-ех! Йй-ех! Йй-ех! Да, да! Я была лучшей фехтовальщицей на островах! Однажды я на спор вызвала на Ямайке местного учителя фехтования и отрезала ему все пуговицы на камзоле — одну за другой! (делает выпады) Бац! Бац! Бац! Ха! Меня все там боялись! Но это было уже потом. А тогда я влюбилась в самого крутого мужика на Багамах. Чидли Баярд! Он не был пиратом. Ну разве что чуть-чуть… Зато богат был, как испанский король! Молод! Красив!

Муж. Что ж твой Пьер-то на него не запал?

Жена. Почему не запал? Запал… На Чидли Баярда все западали. Только Чидли любил женщин. Была у него такая слабость. А кроме того, жил он тогда с одной местной креолкой, Марией Варгас. Редкостная сука… красивая, как голубка и жестокая, как крокодил. Ходила повсюду с таким вот кривым клинком, и все ее боялись, даже Пьер, который не боялся ничего. Как-то на пристани четырехлетний мальчуган нечаянно забрызгал грязью ее подол… никто и охнуть не успел, как малец уже был без головы. А стерва пошла себе дальше, как ни в чем ни бывало, даже не оглянулась посмотреть, как он сучит ножками в смертной агонии. Ха! Что ни говори, а с ножом она управлялась ловчее некуда.

Пьер мне как-то сказал: "Она ведьма, поверь моему глазу, а с ведьмой мне не сладить. Ведьму может завалить только другая ведьма." Так говорил Пьер Анютины Глазки, и он знал, о чем говорил.

Только мне было на все это наплевать. Мне было семнадцать лет, и я хотела влезть в постель самого крутого мужика в мире. Отмыться от моего слизняка-Джимми. И если мое место в постели Чидли Баярда было занято какой-то ведьмой, то тем хуже для ведьмы! Я вызвала ее драться на ножах. До смерти. Она чуть не сдохла со смеху. Она спросила, заказала ли я по себе панихиду. В кабаках по всему Нью-Провиденс принимали ставки — когда именно Мария Варгас распорет мне брюхо — на счет три или на счет пять. Большинство ставили на три, остальные — на пять. На меня не ставил никто. Никто, кроме Пьера. Пьер Анютины Глазки научил меня своему главному секретному удару… Йй-е-х!

Я засадила ей лезвие прямиком под левую грудь. На счет два. По самую рукоятку. Вошло как по маслу, такая меня распирала ярость. Вытащить было труднее, но я уперлась в суку коленом и вытащила. Вытащила, чтобы разрезать ей горло и выпить ее крови. А все вокруг стояли и молчали так, как никогда не молчали в веселом городе Нью-Провиденс! Молчали, когда я пила, молчали, когда я поднялась и встала — прямо напротив ихнего ошалевшего молчания, с ножом в руках и вся по уши в ведьминой крови! Ха! Теперь они знали, что адская кровь Марии Варгас течет отныне в жилах у Анны Бонни! Йй-е-ех! Теперь они знали — кого надо бояться!

Так я получила своего Чидли Баярда и весь мир впридачу.

Пауза.

Муж. (восторженно) Вот это кино! Классно! Слушай, Лапа, я чего-то не помню — мы это вместе смотрели? Нет? По видику или в зале? Погоди-погоди, дай угадать… "Пираты Карибского моря"?.. С Бредопиттом? Нет?.. "Одиссея капитана Блада"?.. С Джонидеппом? Тоже нет? Что ж тогда?.. Не, блин, не помню. Но кино классное! Как это: "с ножом в руках и по уши в крови!" Вау! Мороз по коже!

Пока Муж гадает, Жена, не обращая на него никакого внимания, наливает себе рому и со стаканом в руке рассматривает висящие на стене фотографии. Наконец она тыкает в одну из них.

Жена. Это кто?

Муж. Как это «кто»? Ты и есть, Лапуня. На школьном выпускном вечере. Без малого двадцать годков тому назад. Как время-то бежит, а? Но если уж ты так напрашиваешься на комплимент, то ты почти не изменилась… хотя попка, конечно, гм… гм… ну и… гм… Да, а так — просто один в один, прежняя Анечка Бонина!

Жена. (удивленно) Я?

Муж. Ты, ты, в самый раз. В полном, что называется, всеоружии своих семнадцати лет. Свежа, как чайная розочка. Легка, как горная козочка. Хмельна, как русская водочка.

Жена. Что за бред ты несешь?

Муж. Я? Бред? Это у тебя — бред. Бред Питт. Я вот, к примеру, от своей личности не отказываюсь. Звать меня Котов, Сергей Прокофьевич, не Бред Питт, и не Том Круз, и я вполне этим доволен. Ага. Вполне доволен собою, своей жизнью, работой, квартирой и женой. Хотя, конечно, недурно бы, чтобы квартира была поудобней, зарплата повыше, а жена помоложе, но на самом-то деле — все и так пучком. Вот так, уважаемая Хозяйка морей. И капитана Блада я из себя корчить не собираюсь. Мне чужого не надо, мне и своего хватает.

Жена. Раньше я думала, что ты — крыса, но сейчас ты больше похож на опарыша. Тьфу! (сплевывает на пол)

Муж. Плюй, плюй. Сама же и вылижешь, как в себя придешь. Потому что никакая ты не пиратка, Анна-как-ее-там. Ты обычная старая клуша, рыхлая, трусливая, глупая клуша. Даже не верится, что тебе когда-то было семнадцать. Добро хоть снимок остался. Тебе на нем — столько же лет, как в том кино, которое ты мне тут изобразила. Только вот нету там никакой Анны Бамби.