Вот оно, счастье - [70]

– Сходи наверх, проверь, как он там, – сквозь щели в половицах услышал я наконец слова Суси, и они перезапустили действительность.

Я спустился, держа руки перед собой, будто в наручниках.

– Чаю попей.

– Пусть выпьет чего покрепче, – сказал Дуна.

– Уйди, сделай чай, а я пока погляжу на него. Сядь-ка тут. – Бабушка указала на Дунино кресло с неустойчивой подушкой из десяти номеров “Старого Мура”, сама уселась рядом. Сложила руки на меленьких цветочках домашнего капота и посмотрела на меня так прямо, что я вскоре понял: она выискивает во мне признаки полоумия.

– Пей вот. – Дуна поместил чай на подставку для ног и замер на страже – посмотреть, как я буду пить. Это оказался худший чай в моей жизни, состоявший отчасти – возможно, большей – из виски. Все дедово лицо раздуло от розового веселья и от моего сообщничества в деле сокрытия этого от Суси.

– Ты какой-такой чай ему налил? – спросила она.

– Чай, – ответил он. – Такой-такой.

Суся оторвалась от наблюдений за мной и отправилась в дальний угол, где произвела громовую музыку кастрюль, какая на женоязыке провозглашала недостатки супруга и то, что лишь она одна понимает, в чем тут потребность, а именно – в ирландском мхе. Приготовление его наполнило дом ароматами теплого меда и морского отлива. Я сидел и смотрел в огонь, обнаружив, что чай не столь отвратителен, а половина вкуса – дело привычки.

Я справлялся со средством от всех болезней в виде ирландского мха, одновременно песчаного и соленого на языке, и тут домой с работы пришел Кристи.

– Ноу! – произнес он широко и с распахнутым сердцем, а остальное предоставил сказать взгляду, затем отступил, и за ним показался приземистый человек. – Это мистер Спех, начальник. Хочет пару слов сказать.

Спех скроил лицо, как у осы в октябре. Может, оно ему было свойственно, точно сказать не могу. С волнистой рыжей шевелюрой сочеталось оно скверно. На нем был блеклый пиджак серого твида и фетровая шляпа. Глаза угрюмые. Пожал руку Дуне и, с меньшим интересом, Сусе, которая предварительно обтерла свои чистые руки о кухонное полотенце. Бабушка машинально предложила чай и вынуждена была заново приспосабливаться к своей роли, когда от чая решительно отказались.

Воплощенное чиновничество, Спех своим появлением на кухне у моих прародителей произвел то же воздействие, какое получилось бы с любыми стариками: они оробели и как-то вжались в себя, будто оказались в обстоятельствах строгого суда. Суся помаргивала, словно ожидая удара, и упустила единственную открывшуюся возможность пригласить всех в гостиную. Дуна раскачивался на пятках.

Покончив с любезностями, Спех немедля повернулся к ним и отчетливо дал понять, что он здесь ради встречи со мной. Расставил ноги, как человек, взобравшийся на вершину мира и не собиравшийся с нее слезать.

– Мистер Кроу.

– Ноу его звать, – подсказал Кристи.

– Мистер Кроу. – Лицо Спеха ниже шляпы туго стиснуло, будто клепали его второпях. У него был маленький рот человека мелкого – или же того, кто не доверяет словам. – Я здесь с целью кое-что прояснить. Когда произошел несчастный случай, вы не были наняты Комиссией по электроснабжению. Вы не подписывали никакой договор, распоряжение или соглашение, формальное либо же неформальное, письменное либо составленное устно, предъявленное либо непредъявленное, а потому не были допущены к вмешательству в какие-либо работы, производимые у Кирка. Верно ли это?

Кому-то попросту необходимо было перевести дух. Перевел я. Глянул на Кристи.

Спеху в полном соответствии с фамилией переводить дух, чтобы продолжать говорить, не требовалось.

– Далее: если вас в какое бы то ни было заблуждение ввел, со своей стороны, мистер Макмахон, по каким угодно причинам, – ни одна из них не имеет сейчас значения, однако подлежит разбирательствам в свое время, внутриведомственно, – что вы на самом деле сотрудник Комиссии, в таком случае я обязан уведомить вас, что любая возникшая ответственность, какая угодно, ложится на плечи мистера Макмахона лично, а не на плечи Комиссии.

Спех посмотрел на свидетеля. Свидетель вообразил себе плечи Комиссии.

Дуна прищурился, словно пытаясь разглядеть сказанное. Суся стояла, скрестив руки, как громом пораженная. Кристи кашлянул в кулак и взглядом послал мне сообщение. Сомневаюсь, что понял его.

– Если мистер Макмахон действительно подтолкнул вас к мысли, что вы наняты Комиссией, если он ввел вас в заблуждение, вам следует заявить об этом здесь же и тут же. – Грудь у Спеха, отстаивавшего сейчас интересы корпорации, расперло, руки его при этом, казалось, втянулись и – вследствие виски-чая, лекарств или неопределимого галлюциногена желтой водоросли – сделались вроде как вдвое короче и торчали где-то сзади. Спех подал кирпич головы своей на нуль-шее вперед и заключил: – Итак, сынок, подумай хорошенько.

Вот это сынок завертелось внутри меня подобно монетке.

– Вкратце: считали ли вы, что являетесь сотрудником Комиссии по электроснабжению, когда взялись содействовать установлению электрического столба на поле Матью Кирка, или же были вы наблюдателем, кто по собственной свободной воле решил вмешаться, и тем самым получили увечья?