Вот это поцелуй! - [80]
– Скажи ей, что у нее самый дрянной характер, какой я когда-либо видел. Передай ей это слово в слово. Иди, скажи ей.
– Натан, ее здесь нет.
– Скажи ей, что я сыт по горло. Дай ей трубку…
– Ты слышал, что я тебе сказала?
– Прекрати надо мной издеваться, Рита. Мне не до смеха!
Выйдя на улицу, я позвонил Дереку:
– Да, Дерек. Знаю, что она ревнивая. Черт возьми, кому ты это говоришь! Но я не сплю с этой женщиной. Она живет у меня, но я с ней не сплю.
– О'кей, Натан, о'кей, я-то тебе верю. Но признай, что ты наделал глупостей. Она была вне себя, просто вне себя. Да, приятель, какого ж ты дурака свалял!
– Ну, где я свалял дурака? В чем? Кто-нибудь, наконец, потрудится меня выслушать? Что я сделал плохого, можешь мне сказать? Да, я не безгрешен, Дерек, я никогда не утверждал, что я белый и пушистый. Не надо сочинять, слушай! Дерек, прежде чем бросить в меня камень, следовало бы посмотреть мне в глаза. Вот так, я вас обоих предупредил. Можешь передать мое сообщение по назначению.
– Знаешь, старина, нельзя заводить больше одной интрижки разом. Только одну, такие правила. Одну! Иначе сам видишь, что получается. Не надо воображать, что ты умнее всех, что у тебя это проскочит. Не проскочит никогда. Нам это слабо. И вот тебе доказательство.
– Тебя только не хватало, чтоб ты мне все объяснил! То, что и так любому дураку понятно! Думаешь, я такой идиот? Почему я не трахаюсь с Паулой, как по-твоему? Может, я извращенец? Вот что ты обо мне думаешь?
– Послушай, я вовсе не хочу тебя обидеть, Бог свидетель! Но признай, что это странно. А я ведь всякого навидался. Я выслушиваю такие истории, каких ты даже вообразить себе не можешь. У тебя бы уши завяли!
– Она купила мне стол и стулья. И все! Да, еще шкаф. Вот и все, что между нами было. Черт возьми. Ты меня слышишь, Дерек? Да, я умудрился не попасть в переплет! По ночам она мне читала. И все, ничего больше! Ты же знаешь женщин, Дерек, Им нужны диванные подушки и красивые шторы. Ну что я могу с этим поделать? Дерек, что можно сделать с женщинами, если им что-то взбредет в голову? А если им мешать – что это даст? Пока сохраняется главное… пока не случится непоправимое…
Прежде чем вновь сесть в машину, всю сверкавшую на солнце, я бросил взгляд на окна квартиры Мэри-Джо, и у меня вдруг возникло какое-то неприятное ощущение. Но, несмотря ни на что, я нажал на газ. Мне предстоял трудный день. Я не мог терять ни секунды. Одной тревогой больше, ну и ладно, какая разница? В моем-то положении.
В центре города уже невозможно было проехать по улицам. Основные магистрали перекрыли, и автобусы, набитые полицейскими, следовали по опустевшим улицам длинными колоннами. Витрины были закрыты стальными жалюзи. В прозрачном безоблачном небе кружили вертолеты.
Припарковавшись у дома Крис, я достал из кармана значок и прицепил портрет Дженнифер Бреннен себе на грудь.
– Мэри-Джо пропала, – доверительно шепнул я Крис, которая заметно нервничала.
– Да? Как это – пропала?
Она налила мне чашечку кофе, рассеянно покусывая губы. К счастью, она дала мне и блюдце.
– Ты все-таки следи, что делаешь, – посоветовал я ей. – Я расстался с Мэри-Джо вчера во второй половине дня и с тех пор не знаю, где она.
Крис смотрела на меня невидящим взглядом. Потом удивленно спросила:
– Не знаешь, где кто?
Но не одна Крис выказывала признаки некоторого волнения. В доме кто-то постоянно сновал вверх-вниз по лестнице, то и дело скрипели дверные петли. Некоторые даже обливали себе ботинки горячим кофе.
Зато у Вольфа вид был безмятежный. Он спросил меня, в хорошей ли я форме.
Крис в это время готовилась к походу у себя в комнате. Кто из них двоих был более озабочен, как вы думаете? Кто еще стоял обеими ногами на земле?
– Но разве у нас есть выбор? – распространялся он во время нашего вчерашнего разговора. – Как можно оставаться в стороне и сидеть сложа руки? Натан, мы ведь в этом мире не для того, чтобы потакать меньшинству, которое собралось выпить у нас всю кровь до последней капли. Извини, старина, но я не согласен. Не такой мир я хочу оставить в наследство своим детям.
– Твоим детям, Вольф? – выпалил я, чувствуя, как внутри у меня все холодеет и сердце сжимается. – О чем это ты?
– Посмотри, что они натворили в Аргентине и в других странах! Возьми хотя бы районы Африки южнее Сахары. Всякий раз, когда туда вкладывают один доллар, оттуда вывозят почти два! Вот как действует эта система! И против такой схемы, обеспечивающей гигантскую прибыль единицам за счет всего населения, я буду бороться до последнего вздоха!
– Вы с Крис… – спросил я полупридушенным голосом, – вы с Крис собрались завести детей?
– Послушай, если оставить власть в руках рвачей или некомпетентных людей, ты понимаешь, куда это нас заведет? Тебе нужны подробности? Знаешь, какие чувства я испытываю, видя все, что творится? Некоторые начинают действовать от отчаяния или гнева, а я – от стыда.
– Вольф, ты меня дразнишь, правда? Ты ведь это не всерьез?
– Я западный человек. Вот почему стыд у меня возникает прежде гнева и отчаяния. Невыносимый стыд… ты понимаешь меня?
– Но вы же друг друга едва знаете. Черт возьми! Вы познакомились всего несколько месяцев назад. Как вы можете знать, что хотите детей? Не желаю даже говорить об этом, черт возьми!
Однажды в дом к Мишель врывается мужчина в маске, жестоко избивает ее и насилует. Когда преступник исчезает, Мишель не заявляет в полицию по разным причинам. Этот чудовищный эпизод бередит ее детские психологические травмы, пробуждает воспоминания об отце – серийном убийце. Мишель противна роль жертвы, она хочет найти насильника, но вовсе не для того, чтобы сдать полиции – нет. В Мишель проснулись скрытые инстинкты…
"Трения" — стилизованная под семейный роман жестокая жизненная история, где герой, этакий современный Зорро или Робин Гуд, увязнув в запутанных связях и отношениях, разрываясь между любимыми женщинами и пытаясь сладить с семейными демонами, ищет — и находит — нетривиальные решения. Сам джиановский текст при этом напоминает верхушку айсберга: трагические причины конфликтов и их эмоциональные следствия скрыты в глубинах авторского воображения. Тайны участников драмы намечены лишь тонкими штрихами, за которыми читателю предлагается угадать истину.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.