Вот что должно быть вышито на каждом слюнявчике - [2]

Репертуар Нэша обширен, если не сказать — всеобъемлющ. Нэш пишет обо всем! Стоит только взглянуть на оглавление почти всех посмертных изданий Нэша, составленных, как правило, по тематическому принципу: «Дела семейные», «Он и она», «Любовь и брак», «Путешествуем с Нэшем», «Спортивная жизнь», «Интересные люди», «Такова американская жизнь», «Человек за работой», бестиарий, названный в одном из сборников «Нэшиональным зверинцем»… еда, выпивка, болезни и здоровье, возраст человека, его старение и, конечно, — писательство, а также темы для размышлений, краткие, как правило, двухстрочные, но неизменно емкие размышления самого Нэша.

Нэш написал множество книг для детей и взрослых, хотя сказать с определенностью, какие из них для детей, а какие для взрослых, весьма затруднительно. Его короткие строки — которые, кажется, еще не поэзия, равно как почти безразмерные, которые, кажется, уже не поэзия — с яркой парадоксальной рифмой позволяют вычленить «поэтические вкрапления» из прозы жизни. А искажения в рифмовке только подчеркивают, что всего пара букв, звуков отделяют прозу от поэзии, они как бы говорят: чуть-чуть подправь орфографию — и проза станет поэзией.

И, конечно, главным талантом Нэша была его способность смешить. Нэш смешил миссис Нэш, смешил своих дочерей, на протяжении всей своей жизни смешил читателей. Но, обладая несомненным чувством юмора, Нэш довольно скромно оценил вклад людей, «у которых есть чувство юмора», в поэзию:

Люди, у которых есть чувство юмора, проводят время в общем неплохо, Но они не совершат ничего выдающегося и ничем не обессмертят свою эпоху…[2]

Один из американских журналов назвал Нэша «божьим даром Америке». И не только Америке, добавим мы.

Стихотворения

Вот Пэлем Вустер, вновь жив и шустр он [3]

В книжный бегите и в библиотеку,

Гоните монету, платите по чеку.

Что книг вам хватает, не думайте даже,

Вудхаус и Вустер снова в продаже.

Готовьтесь вкушать, ибо это не проза, а

Пища богов — нектар и амброзия.

Смакуйте, скандируйте перлы, покуда

Не станет ясна вся изысканность блюда.

И лишь насладившись, молю вас, ответьте,

Кем все-таки перлы написаны эти?

Кто первый из них? Кто яйцо, а кто курица?

Вустер? Вудхаус? Тут впору нахмуриться:

Сокола с цаплей [4]не спутаю — драма

В том, что я путаю с Пламом[5] Бертрама.

Как разобраться? В сознании хаос.

Автор ли Вустера Берти Вудхаус?

Или Вудхаус написан П. Вустером?

Не разделить их, как «Саймона с Шустером»[6].

Что было и с кем из двоих в сорок первом,

Нет смысла уже разбираться теперь вам.

Faux pas не случился бы, Дживс воспротивься,

Но не оказалось поблизости Дживса.

Сомнений теперь не осталось ни кампли,

Раз Дживс — слава Богу — вернулся в Стипл-Бампли.

Нищий

(Подражание Уильяму Блейку)[7]

Нищий, нищий, в хлад и мрак

Тусклый свой вперивший зрак!

Кто сумел тебя создать?

Хладом кто посмел объять?

Как случилось, что исчез

В бездне лжи огонь очес?

Кто приял такой позор,

Погасив твой ясный взор?

Кто в биенье слабых жил

Жизни ток остановил?

Боль в глазах твоих, испуг

Делом чьих явились рук?

Кто ужасный млат вздымал?

Кто в клещах твой мозг терзал?

А, исполнив бизнес-план,

В нем узрел ли Он изъян?

Или был творенью рад,

Встретив твой застывший взгляд?

Неужели это был

Тот, кто Форда сотворил?

В стану я, и пойду… [8]

Живет в далеком

Тибете лама,

У бедолаги

Нет с папой мамы,

Нет даже дочки,

Жены и сына.

Не принимает

Пенициллина,

Живет без опер,

Живет без мыла,

Не отличает

«Персил» от «Прила».

Не слышал зонгов,

Не видел театра,

Не знает толком,

Кто Фрэнк Синатра.

Лишен зубов он,

Лишен дирола

И супа «Кэмпбелл»,

И кока-колы.

Сбривает смело

Волос излишки —

Зачем беречь их,

Раз нету стрижки.

Любые чужды

Ему изыски.

Знай, молоко пьет

Он вместо виски.

Ему не нужен

Лосьон для кожи,

Автомашина,

Страховка — тоже.

Он не подписчик,

Не телезритель —

Эгоцентричный

Непотребитель.

Бедняк названий

Вещей не знает

Всех тех, что лама

Не потребляет.

Когда измучат

Меня рекламой,

Уйду в Тибет я

Жить рядом с ламой.

Вот что должно быть вышито на каждом слюнявчике

Безусловно, король Артур

Никогда не глотал микстур;

Принц Гамлет и сам Шекспир

Знать не знали про рыбий жир;

Данте Габриел Россетти

Не имел понятия о диете;

Граф Леннокс сумел ухитриться,

Не прибегая к помощи витаминов и гимнастики,

расправиться с Риццо.

А вот Платон с Сократом

Заедали десерт салатом;

И почти ничего не ели

Всякие Леонардо и Рафаэли.

Соглашусь, вопрос небесспорен,

А ты пока ешь кашку из питательных зерен.

Так что, если хочешь сам решать, чем питаться,

Приобрети-ка сперва репутацца.

Полтергость, мой полтергость

Я проводил мисс Хоппер на поезд,

В последний раз, решил я… то есть

Если б решил я наоборот,

То проводил бы не на, а под.

Никогда ни один хозяин дома

Такой гостье не оказывал приема,

Чтоб вздохнуть с облегченьем, едва жилица

Соизволила все-таки удалиться.

В нашем доме мисс Хоппер Геката

Почитала себя персоной грата,

По себе оставив налет высокомерия,

Незабвенная Геката Хопперия.

Ее монополией стала утренняя пресса,

Она читала первой, Геката Хоппереса,

Изредка зачитывая владельцу газет

Что-нибудь из колонки «Вопрос-ответ».

Не желаете синоним к слову «терроризировать»?

Как насчет «гекатохопперризировать»?

Она подавать заставляла нас

Завтрак в постель ей без четверти час.