Вот брат твой!.. - [77]

Денисов стоял пораженный. Найда по-прежнему билась, но уже не визжала, а хрипела. Белун злобно рычал и сидел в прежней позе, словно ожидал нападения.

Наконец до Денисова дошла суть случившегося, он подбежал к Найде и присел над ней. И сразу понял, что она умирает — левый бок и живот собаки были разорваны медвежьими когтями, виднелись разбитые ребра и внутренности.

— Э-эх, ма…

Все объяснялось проще простого. Полгода каждодневной жестокой травли выработали у Белуна лишь одну реакцию на собак — мгновенную реакцию защиты. Медведи и в дикой природе частенько отбиваются от врагов именно так — сидя и орудуя при этом только передними лапами. Опытная собака-медвежатница знает, как уходить от таких ударов; Найда за всю свою жизнь охотилась только на белок и, кидаясь к Белуну в радостном материнском порыве, не знала, что вызовет этим у озлобленного и затравленного медведя лишь испуг и инстинктивное желание защищаться.

Стоя над умирающей собакой, Денисов думал о том, как быстро начинают сбываться слова Федотыча, сказавшего два часа назад, что от Яшки ничего, кроме неудобств, ждать не придется. И вот они, эти самые неудобства. Ведь не кто иной, как Яшка, превратил Белуна в дикого и злобного зверя, каким он никогда не был. И кто мог сказать, какие неожиданности еще поджидают Денисова и Белуна?..

С трудом успокоив взбудораженного медведя, Денисов привел его на двор и привязал на старое место под березой. Потом взял лопату и в наступивших сумерках пошел хоронить Найду.

Глава 9 Расплата

Привыкание к нормальной жизни проходило медленно. Лишь в середине лета Денисов почувствовал, что к Белуну возвращается его прежнее состояние. Он перестал пугаться любого неожиданного звука, не вздрагивал и не рычал во сне, и Денисов решил, что надо попробовать взять Белуна с собой в обход. Когда-то всякий выход в лес был для медведя радостью, но как-то будет теперь?

Оказалось, что Денисов переживал зря. Нравственное выздоровление Белуна шло успешно, и медведь, снова оказавшись в лесу, вел себя в нем спокойно и привычно. Он уже не был тем неуклюжим и скорым на проказы подростком, который совал свой любопытный нос в каждую дырку. Нет, теперь это был почти взрослый медведь, у которого изменилось все — и внешний вид, и поведение.

Два с половиной года — отнюдь не худшее время в долгой медвежьей жизни. Это пора ранней юности, когда утрачиваются привычки невинного отрока, и Денисов с некоторым беспокойством ожидал, когда же Белуна потянет на любовные похождения. Любой уважающий себя медведь к трем годам уже проходит хорошую школу медвежьих ухаживаний, но у Белуна этот важный отрезок жизни, видимо, несколько затянулся, и виной инфантильности было, конечно, шестимесячное пребывание медведя на заимке, когда нормальную жизнь заменяла ему ничем не сдерживаемая, жестокая травля.

Конечно, со временем вечный инстинкт продления рода должен был пробудиться в Белуне, но пока он был далек от таких забот и счастлив в своем медвежьем одиночестве. И ни он, ни Денисов не могли знать, что время пробуждения для Белуна так и не наступит.

В тот день обход ничем не отличался от обычного. Следуя по привычке за Денисовым, Белун время от времени отставал от него или уходил вперед и в сторону, но рано или поздно возвращался к хозяину, безошибочно отыскивая его на слух или верхним чутьем.

День был душный, вдалеке погромыхивало, и Денисов подумал, что неплохо бы сейчас хорошего дождика, который освежил бы и снял с души и тела обволакивающую сонливую тяжесть. И потому так кстати был встретившийся на пути лесной ручеек с темной и тихой водой.

Денисов снял с плеч рюкзак и ружье, напился из пригоршни, поплескал холодной водой на лицо. Теперь можно было отдохнуть и покурить, и он, облюбовав место под старой сосной, с наслаждением опустился на мягкий мох. Достал махорку и газету и принялся сворачивать цигарку.

В стороне шевельнулись кусты, и из них выглянула озабоченная морда Белуна. Увидев, что Денисов сел и не думает двигаться дальше, медведь вперевалку пошел к сосне. Жадно, с громким чавканьем полакал из ручья и растянулся на мху неподалеку от Денисова. Но полежал недолго, встал и снова скрылся в кустах. Большой для своего возраста, он ходил легко и бесшумно, и уже через несколько секунд Денисов не мог определить, далеко или близко от него Белун.

Денисов с наслаждением курил и посматривал по сторонам. Все вокруг было привычным и спокойным. Возле самого берега высовывались из воды зеленоватые лесные лягушки; какие-то жуки, как заведенные, кружились на воде; перепрыгивали с ветки на ветку тоненько попискивающие пичужки. Наблюдать эту жизнь всегда было радостью для Денисова, и он подолгу засматривался на ту или иную букашку, забывая о цигарке, которая сама по себе дымила у него в кулаке.

Тлеющая крупинка махорки упала ему на руку, и он дернулся от мгновенной боли и резко тряхнул рукой. Это, должно быть, и спасло его: слева вдруг грохнул выстрел, и фуражку словно сдуло с голова Денисова.

Отшвырнув цигарку, он бросился плашмя на землю и, как змея, пополз под защиту кустов. Он ждал, что ему в спину вот-вот ударит второй выстрел, но его не было. Видно, стрелявший потерял его из виду и теперь напряженно ждал, не оплошает ли Денисов, чтобы следующим выстрелом разделаться с ним наверняка.