Восторжествовать над демоном - [5]

— Верить можно тому, во что хочется верить. Без всяких на то оснований. Но мне как-то не очень понятно, почему я должен оправдываться перед вами. Не для того я пришёл, и больше никаких отчётов. Так вы собираетесь объяснить мне смысл этого документа?

— Почему я вообще хоть что-то должен объяснять?

— А от меня ждёте. Понятно… Логично! Что ж… Я здесь всего лишь чужак. И меня лишь очень опосредованно интересуют личные тайны Гильдии. Ну, как любые тайны — любого обывателя любого из миров. И ценю я их только потому, что они определённо имеют объективную ценность. Что же касается смысла… Думаю, когда я отдам опубликовать это письмо, комментарии читателей мне сполна всё объяснят.

Как я и ожидал, он содрогнулся. Хорошо. Раз не удалось зацепить его предательством учителя, может быть, повезёт раскрутить на откровенность перед лицом угрозы всей Гильдии. Да, она сейчас держится не только на наличествующей военной и магической мощи, но и на общественном мнении. Количество сторонников как раз и обеспечивало Гильдии настоящую силу, настоящее влияние.

А ведь документы вроде этого письма можно было подать очень по-разному. В том числе и так, что сторонников у Сына чародея поубавится, а оставшиеся станут гонимыми. История, не только наша, но и монильская, богата соответствующими примерами. Тем более что и Курия может принять участие в процессе дискредитации своего врага, прячась при этом за моей спиной и совершая всё моими руками.

— Зачем вам это нужно? Что вам даст падение авторитета Гильдии?

— Что? Вы, никак, шутите? До крайности странный вопрос. Мне есть за что вас ненавидеть. Вы, отдаю вам должное, умеете наживать себе заклятых врагов. Но даже если оставить за сценой мои личные мотивы — за публикацию этих документов мне очень и очень хорошо заплатят. А деньги в моём положении — это выживание.

— Вы готовы отодвинуть жажду мести ради алчности, даже так? — мой собеседник играл хорошо, и, не будь я уже более или менее опытным в светских играх, предположил бы, что он и правда поверить не может в такую низость.

И, наверное, взбесился б. А так наоборот, захотел поддразнить.

— Я кейтах. Мне можно. А ты опять встал в позу оскорблённой невинности, которая тебе не идёт и выглядит по-дурацки. В свете последних событий.

— С каких пор мы на «ты»?

— Не вижу, почему мне следует проявлять уважение к человеку, который передо мной валяет дурака. Оставь свои придворные танцы вокруг тем морали и нравственности, хотя бы там, где сам в них не веришь. И если разговор пойдёт серьёзный, тогда и станем общаться по-взрослому. Идёт?

— Идёт. Давайте говорить серьёзно. Вы не сможете сокрушить Гильдию. Даже Курии это не под силу.

— Зато мне под силу обрушить вашу репутацию.

— И что вам это даст?

— Месть и деньги. Прекрасное сочетание.

Я, не отрываясь, смотрел ему в лицо. Чтоб добиться нужного результата, нельзя даже намекнуть на желаемое. Он сам должен догадаться. Он — человек умный, но и для него такая игра может оказаться слишком сложной.

— Подозреваю, вы говорите мне всё это не затем, чтоб похвастаться.

— Конечно. Я просто ищу наибольшую выгоду.

— Вот как…

— Я пока ещё плохо разбираюсь в реалиях Мониля.

— Ой ли?

Мы скрестили взгляды. Он силён, и не будь у меня за спиной аин, такой же искушённой, как и бессовестной, может, я бы и дрогнул. А так даже сохранил усмешку столь же безмятежной, как и вначале нашего поединка.

— Что вы хотите?

— А что вы можете предложить?

— Вы ведь хотите денег, как понимаю…

— Не обязательно. Меня интересует моя выгода, а она бывает очень разноплановой.

— Мне трудно что-то предлагать, не зная ваших приоритетов.

— Ладно. Решу сам. — Я сделал движение уйти.

— Нет, постойте! — воскликнул он, и у меня немного отлегло от сердца, потому что первый сложный порог был преодолён. Тот, кто просит, всегда получает меньше, потому что обнаруживает свою заинтересованность. Намного больше сможет выгадать тот, кому желаемое предлагают и настойчиво втюхивают. — Постойте… Вы хотите отомстить Сыну чародея и Гильдии, да. Я понимаю ваши чувства. Твои чувства. — Уже хорошо, что на «ты» он перешёл осторожно, будто нащупывал ногой более или менее крепкую кочку по пути через болото. В этом — его заинтересованность в благополучном течении разговора. — Но стоит ли желать несбыточного? Уничтожить нас ты не сможешь, как нельзя раздавить саму веру. Но разве не достойным воздаянием будет, если Гильдия окажет тебе необходимую поддержку в укреплении твоих политических позиций?

— В каком смысле?

— Не стоит уничтожать или дискредитировать того, кто может быть полезным другом. Кто может поддержать тебя. Ты пока ещё не до конца разобрался в ситуации. Но вдумайся — Курия сейчас использует тебя, чтоб твоими руками расправиться с противником, со своим давним врагом. С нами. Далее возможно два варианта развития событий. Либо ты сумеешь совершить невозможное, и Гильдия перестанет существовать как политическая сила… Однако в Мониле всё равно останется немало адептов нашей веры. Случившееся наверняка вызовет множественные выступления и восстания. И ублаготворить верующих Курия сможет, наказав тебя по всей строгости закона. Либо же ты закономерно проиграешь, и, заключая договор с нами, куриалы…