Восток – Запад - [11]

Кошкодур глянул на нее исподлобья:

– А ты откуда знаешь?

– У нас, девочек, свои тайны… – Дагена сверкнула зеленой улыбкой. – Не приставай. А что он еще говорил?

– Да всякое, жреческую чушь: Войны Богов, старые легенды, борьба добра и зла.

– Ага. Мне только интересно, отчего, если речь идет о битве добра и зла, жрецы сами так редко шевелят задом? Болтовня, болтовня, болтовня, а потом всегда: ступайте, дети, на бой с силами Мрака сами, потому как нам-то еще нужно в храме подмести…

– Вина напиться, – добавила Дагена.

– Девку от… – Кайлеан обернулась, почувствовав движение, – …отысповедать.

Кошкодур фыркнул:

– Чего это ты, Кайлеан? На самом-то деле…

– Отодрать? – Аредон-хеа-Цирен подошел беззвучно. – Как видите, не все жрецы проводят свою жизнь лишь в храмах, а если кто-то утверждает иное, то я с радостью, едва решим все проблемы здесь, встану на защиту чести Ловчих Владычицы Степей. – Он холодно улыбнулся и положил ладонь на рукоять меча.

Кошкодур отступил на шаг, прищурился.

– Не думаю, чтобы в этом была необходимость. – Кайлеан встала между ними. – Мне уже доводилось, монах, видывать такое: серьезный тон, грозное лицо, а через миг – издевка и смех.

– Я так и думал, что кто-то подслушивал наше совещание. С потолка то и дело сыпался какой-то мусор, а твой кха-дар делал все, чтобы отвлечь наше внимание от этого необычного явления.

– Мыши. И крысы, – кивнула она с невинным выражением. – Старый Берт никогда в этом не признается, но на его постоялом дворе крысюки – размером с поросят. И говорят, что порой постоялец может исчезнуть прямо из комнаты, а утром находят только несколько окровавленных тряпок.

– Точно. Потому-то мы и спим все в одной комнате. – Дагена энергично кивала, амулеты же ее шелестели и постукивали. – Всегда одна из нас на страже.

Ловчий смерил ее взглядом с головы до ног, но не стал комментировать ее слова. Кайлеан поставила за это ему огромный плюс.

– Ласкольник зовет вас всех на вершину холма. Хочет оговорить, как расставите костры и в какой очередности будете сторожить. И есть у него какие-то поручения на утро. – Ловчий пожал плечами. – Кажется, я опустился до роли вестового. Вы довольны?

* * *

Близилась полночь. Кайлеан в одиночестве сидела подле небольшого костерка, не в силах заснуть, несмотря на то что только завершила свою стражу. Вместо сна она таращилась на огонь, позволяя мыслям плыть собственным ленивым течением.

Из тьмы по ту сторону костра зажглись двое глазищ.

– Можешь выйти.

Бердеф появился в круге света и прилег на землю.

– Разнюхивал?

Он фыркнул и издал странный, подобный хохотку звук.

– А то. Вот и я думаю, что теряем время. Но завтра держи глаза открытыми.

Пес застриг ушами и вскочил на ноги. Тихонько заскулил и отступил задом во тьму.

Она услыхала шелест. Аредон стоял позади нее, с попоной в одной руке и с куском лепешки – в другой.

– Я могу присесть?

– Там, – указала она место по ту сторону костра.

Он без слова уселся, где сказано. Она же подбросила в костер немного хвороста. Затрещало, облако искр затанцевало в воздухе, темнота отступила, словно испугавшись, выплевывая в ответ облако новых теней. Пса нигде не было.

Она почувствовала, что монах присматривается к ней, подняла глаза – глядел он с обычной своей наглой ухмылочкой.

– Ты не слишком часто бываешь в степи?

Он казался удивленным, что она заговорила первой.

– Нет.

– И не знаешь здешних обычаев.

– Нет. Храм в Йерте далековато отсюда. Почти коренные земли империи.

– Мне должно ощущать себя словно дикарке с Пограничья? Запомни, монах, – здесь, на равнинах, если ты сидишь у чужого костра, то не гляди на его хозяина словно свинья на горящий хлев. За такое можно получить кнутом по морде или ножом под ребро. Только товарищи, друзья, побратимы из одного чаардана могут вести себя так свободно. Чужой у костра следит за своими поступками и всегда благодарен, что позволили ему у того огня присесть. Ты понял?

Он опустил взгляд:

– Да.

Она вытащила саблю и начала внимательно осматривать клинок, периодически проводя по нему оселком. Некоторое время слышно было лишь зловещее ззиип, ззиип, ззиип.

– Как становятся Квард’келлом?

Он едва не подавился коржом:

– П-п-п-прошу прощения?

– Как ты стал Ловчим? Тебе еще никогда не задавали такого вопроса?

Он странно усмехнулся:

– Однажды. Давным-давно.

– Ну и? Что ты ответил?

– Ничего. Это был жрец из Помётников. Я застрелил его из арбалета.

– Я арбалета не вижу, потому, полагаю, мне такая опасность не угрожает.

– Н-н-нет. – Он улыбнулся. – Ты всегда настолько непосредственна?

– Я воспитывалась в горах, росла в степи. Не было у меня возможности обучиться придворным манерам. А ты?

– Я – шестой сын барона дак-Поркара. Был у меня выбор: или армия, или орден. Но муштра, марши, постоянные учения и прочие прелести военной жизни как-то меня не привлекали, а потому жрец, который давно уж был прикормлен моим отцом, присоветовал ему отослать меня к Дерфанеру.

– Тому самому Дерфанеру?

– Именно. К Великому Ловчему Владычицы Степей. А он нашел для меня занятие по моим умениям.

Монах молчал несколько ударов сердца.

– Хотелось бы мне сказать, что сама Владычица Степей пришла ко мне и передала свое повеление, но истина выглядит так, что я предпочел это, – он коснулся рукояти меча, – каше из войскового котла.