Восточный роман - [19]

Восприятие засбоило окончательно, и я задумалась о том, как делать выводы, если оба подозреваемых с легкостью могут врать.

– Хорошо. Тогда зачем иероглиф?

– Нина, вы там были? Видели этот магазин? Он вам понравился?

Плечи на секунду свело судорогой:

– Положим, нет, но к делу это не имеет отношения.

– А меня туда однажды занесла нелегкая. Вы правильно сказали, я не колдую совсем. Не Циньшань-гэ, чтобы преобразовывать материю словом. Но я же чувствую и я же вижу. Паучье логово, а девчонка-продавщица попала в сети. Ну, то есть знаю я Ирку. Учились вместе в школе. Поэтому, наверное, и продрало так.

Я поставила очередную зарубку в мыслях и кивнула, стараясь сохранять спокойный вид.

– Теперь покоя нет ни от своих, ни от чужих.

– Она в него влюблена вроде бы. Даже по глазам видно, – сказала я.

Колдун замахал на меня руками:

– Нина, я понимаю, что вы недавно во всем этом крутитесь, но, черт подери, неужели не понятно, что ёкаи обладают очарованием?

– Паук? Огромный паук с меня ростом обладает очарованием? Простите, Ли Гуэй, но это смешно.

– Не смешно, а грустно. Да, он может привлечь жертву. Но, если честно, мне все равно, влюблена она по-настоящему или нет. Да, плевать. И да, я ее сломаю, чтобы сохранить ей жизнь.

– Подождите, – тут руками замахала уже я. – Подождите-подождите. Он мне сказал, что ест других, да и то редко, а Ира – это любовь всей жизни.

Колдун посмотрел на меня, как на восторженную идиотку, и я совсем потерялась.

– И вы его слушаете. Ёкая, да?

– Понимаете, мне некого больше слушать. Вас, его. Иру, подозреваю, не имеет смысла.

– Ну послушайте других ёкаев. Спросите, что значит эта их ёкайская любовь. И какое у нее наивысшее проявление.

Колдун разнервничался совсем – на щеках появился лихорадочный румянец, – но парадоксальным образом стал увереннее и напористее.

– Вы на что намекаете?

– Я вам прямо говорю, что он не избежит соблазна и съест ее. Ёкаи, Нина, – силы зла. Им многое дозволено. И если вы поинтересуетесь, например, почему даже наша нечисть не заводит долгих отношений, вам все скажут одно: из боязни не удержаться. Они и влюбляются в того, кто притягательнее, по другим соображениям. Может, вам будет понятнее аналогия с вампирами, вы же дитя Запада. Кровь вкусная, а девушка красивая. И что первичное, а что побочное…

– Так вы ее заколдовали, чтобы она перестала его любить?

Колдун кивнул, и я поняла, что мне срочно нужно выпить, а еще лучше – напиться так, чтобы ничего этого не помнить. Что один говорит убедительно, что второй рассказывает – не оторвешься.

– А других способов не было?

– Она любит его. Серьезно вот, без дураков. Только убить чувство.

– Но вы только что говорили про наведенные эмоции…

– Говорил. И что, какая разница? Выкладывать – так начистоту. Может, были наведенные. Может, нет. Главное, что сейчас она от него без памяти. Думаю, даже паука не испугается, хотя это, конечно, не факт.

– Но вы же за нее решаете.

Колдун наконец посмотрел мне в глаза и сказал стальным голосом:

– Знаете, Нин, понятия не имею, что вы надумаете. Только в противном случае за нее решит он. А тут она будет жива и здорова. Личность восстановится. Не сразу, конечно. Ну, я ее не буду обижать. Принадлежность – не любовь. Будет меня слушаться, и только. А я ей скажу убираться подальше от паука и жить своей жизнью. Такая вот история. Вы имейте в виду, что вам тот же выбор придется сделать, что и мне. Я все понимал и вообще ждал расправы. А теперь ответственность на вас… И я, наверное, пойду.

Со скамейки он снялся решительно, я не успела его остановить. Посидела молча, посмотрела на часы. Встала, пошла в машину.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил Чжаён.

Я пропустила это мимо ушей: уже набирала номер Ямато.

– Да.

– Скажи, у тебя в городе один кумо?

Ямато на секунду замешкался, потом проговорил осторожно:

– Положим, несколько, а зачем тебе?

– Скинь мне их контакты, пожалуйста.

– Нина, зачем?

– Нужно мне.

Я отключилась, решив не препираться. Повернулась к внимательно смотревшему на меня Чжаёну:

– Еще по паре свидетелей опросить бы. Видишь ли, колдун заявляет, что ёкаи боятся отношений, потому что погубить, пригубить – все эти лингвистические тонкости очень хорошо… – Чжаён вдруг изменился в лице, и я почувствовала странный укол где-то под сердцем: – Да что с тобой? У тебя-то какие секреты?

– За ёкаев не скажу, а наши кумихо… Как ни перевоспитывай, съесть норовят. Думаешь, почему Нари везде с Ямато ходит? Он ей не по зубам. А люди – как раз по ним. Вот все и боятся, и перестраховываются.

Сердце совсем потяжелело:

– Так они вместе?

– Нет, просто составляют друг другу компанию на мероприятиях. Во всяком случае, позиционируется это именно так.

Телефон дернулся в руке. Пришла смс от Ямато.

– К кому едем? – спросил Чжаён.

Я пожала плечами:

– Ко всем четверым, наверное. Будем надеяться, нас не сожрут за дерзость. Расскажу все по дороге, и эх, нам бы еще ноутбук, Чжаён.

Он сдвинул машину с места, и та подчинилась будто не сразу, напоминая норовистую лошадку.

– У меня в сумке планшет есть, на заднем сиденье валяется. Зачем он тебе, Нин?

– О, – оживилась я, – все не так уж плохо, оказывается. Просто нам нужен хотя бы один непредвзятый свидетель во всем этом бедламе.