Восточный пакт - [91]

В аудитории, где должно было проходить собрание, оказалось неожиданно немноголюдно. Почти сразу я понял причину – в помещении находились только одержимые. Да, и еще Андре – заметил я нашего стрелкового инструктора. Сегодня он был в стандартном военизированном наряде конфедератов, и серый цвет формы сливался с полумраком в дальнем конце зала, не привлекая лишнего внимания.

Я оказался последним вошедшим, все остальные уже собрались. Эльвира расположилась неподалеку от кафедры, задумчиво глядя в подсвеченный экран ассистанта, Модест рядом с ней выглядел так, словно сочинял чувственные стихи, Илья и зашедшая передо мною Наденька о чем-то перешептывались, а Валера ковырялся в ухе с такой сосредоточенностью, словно собирался обнаружить там все тайны мира.

Едва я закрыл за собой дверь, фон Колер жестом поманил всех ближе. При этом я заметил, что первой поднялась Эльвира – гибким, кошачьим жестом. Вот только – глянул я сзади на фигуристую девушку, чья коса свисала до самых ягодиц – на позвавшего нас жестом профессора она в тот момент даже не смотрела. Чувствует, или какая-то ментальная связь? – еще раз машинально оглядел я Эльвиру уже сверху вниз, от киля до клотика.

Заметив, как недоуменно глянул на меня из своего угла Андре, я чертыхнулся. Слишком уж у меня выразительно оценочный взгляд сейчас – для своих почти пятнадцати. Надо избавляться уже от этой показательно взрослой циничности. Или не надо? Все же у меня (у Олега) трудное детство, кто знает, как я после протектората на жизнь смотрю?

Впрочем, когда я подошел ближе и встал рядом со своими напарниками по команде, о проколе совсем забыл, едва глянув на лицо фон Колера. Забыл потому, что такого сосредоточенного и погруженного в себя я не видел его с того момента, как барон объяснял мне про последствия поражения тьмой в тот день, когда я вернулся из первого вояжа в протекторат.

– На всякий случай, прощайте, – совершенно неожиданно и абсолютно серьезно произнес фон Колер.

Расправив плечи, профессор едва изменил позу – словно в руках у него была крупнокалиберная винтовка и он готовился жать на спуск, справляясь с отдачей. Вот только ладони у профессора были пустыми и сейчас смотрели вниз. Глаза Максимилиан Иванович закрыл и свел ладони вместе, но так, что до конца они не соприкасались. Руки его понемногу начали изменять положение и окутались лоскутами серой пелены. Несколько секунд побаюкав формирующийся шар, профессор вздрогнул. Ладони барона еще гуще окутались белесым туманом, который постепенно наливался тьмой, становясь все плотнее.

По-прежнему не открывая глаз, фон Колер вытянул руки вперед. Лоскуты тьмы вокруг его кистей, ставшие уже мрачно-черного цвета, в последний раз обвились змеями вдоль запястий и сформировались в подобие изогнутой перекладины. Мгновение, и в руках у профессора оказалась призрачная, сотканная из тьмы катана.

– Два шага назад, – хриплым голосом произнес фон Колер.

Мы все синхронно и без задержек шагнули назад, отходя от проводящего демонстрацию силы мастера темных искусств. Лично я сделал бы и три шага, будь здесь в одиночестве. Но остальные сохраняли показательное спокойствие, поэтому выделяться мне не хотелось. Но внутри все замирало – настолько густо ощущалась опасность от формирующей плетение силы фон Колера.

Неожиданно тьма заклубилась со всех сторон. Замерев на миг, пытаясь контролировать накатывающийся ужас, я коротко оглянулся и понял, что аудитория погрузилась во мрак. Клубы непроглядного дыма клубились на потолке и по углам. Причем, несмотря на густоту пелены, она не то чтобы просвечивала, но было понятно – черный дым призрачен, он не принадлежит нашему миру, а гость с его изнанки.

Свободным от тьмы был только угол с Андре. Вокруг нашего инструктора клубилась белесая пелена, словно преграждая тьме путь. Но понаблюдать за инструктором мне не удалось. Фон Колер в этот момент распахнул глаза, которые заполонил непроглядный мрак. От уголков век по лицу барона потянулись черные змейки, уродуя лицо. Руки профессора задрожали от напряжения – он сейчас находился в состоянии высочайшей концентрации.

Сотканная из мрака катана в его руках видоизменялась и теперь уже больше походила на хлыст. Сквозь черные лоскуты проглядывала фигурная рукоять – сжатая в правой руке, а в левой набухал комок тьмы, словно свинцовый груз на конце боевого цепа. Нет, скорее даже металлические когти боевого кнута-скорпиона – присмотрелся я к трансформации оружия в руках профессора. Комок тьмы, удерживаемый левой рукой профессора, все увеличивался и уже превратился в многохвостую кошку-плеть, подобную тем, которыми раньше наказывали провинившихся матросов на флоте.

В этот момент фон Колер изменил положение рук, и кнут в его руках ожил – черные плети многоголовой гидры с инфернальным визгом рванулись вперед. Краткий миг, и прямо перед собой я увидел распахнутую пасть змеи, сотканную из лоскутов тьмы. Ярость темной твари была беззвучна – но на меня сразу словно свалилось эхо потустороннего мира, наполняя сознание приглушенным, словно сквозь вату доносящимся шипением, яростными воплями, криками ужаса и боли. Ядовитые зубы прянули вперед, несколько тягучих капель упало на пол, оставляя за собой дымный след.