Восточный пакт - [86]

Выждав небольшую паузу, я сделал вид, что пытаюсь сдержать зевок. Даже имитировать ничего не пришлось. Стоило только подумать о мягкой кровати, как зевнуть захотелось неудержимо. Ну я и не стал себе отказывать – прикрывшись рукой, зевнул так, что аж слезы из глаз брызнули.

– Простите великодушно, – только и произнес было я, как меня сразу догнал второй зевок. – Еще раз простите, – смаргивая брызнувшие слезы, я исполнил рассеянный извиняющийся жест.

Еще одна пауза, во время которой напряжение в классе почти зазвенело – никто не любит, когда над ним демонстративно смеются. А передо мною таких одиннадцать человек собралось. Мда, не очень хорошо сейчас вышло, поэтому надо быстренько сфокусировать всеобщее внимание, вычленив из группы одну жертву. Чтобы на меня вся толпа не обозлилась окончательно.

– Вы, простите, кто? – кратко, но сильно зажмурившись, в последний раз моргнул я и поднял взгляд на высокого гимназиста. Он достаточно хорошо контролировал эмоции и только глазами сверкнул после столь показательного небрежения.

– Андрей Разумовский.

В нашем классе всего пятеро парней – включая меня. Илью и Модеста я знал, так что оставались еще двое, Разумовский и Велльсгаузен – как понимаю, невысокий тихий парнишка, держащийся позади всей честной компании.

Личные карточки тех, кто прислал мне отчеты, я изучил и запомнил имена, а на тех, кто мой запрос проигнорировал, даже время тратить не стал. Но парней легко запомнить, их мало.

– Ааа… – протянул между тем я понимающе. – Андрей Разумовский. Привет, Андрей, – не удержался и добавил я.

– Привет, Артур, – в тон мне ответил молодой Разумовский, вернув небрежность в тоне.

– Так ты по какому поводу? – сознательно отделил я его от остальной группы.

– Нам хотелось бы получить объяснения, – повторил Разумовский и зло сжал губы в тонкую линию.

– Поподробней, пожалуйста, – откинулся я на спинку и показательно перебрал пальцами, словно невидимому коту за ухом почесал. Разумовский наконец не выдержал и раздраженно дернул щекой.

– Мы желаем получить объяснение по поводу назначенного тобой и несостоявшегося в воскресенье утреннего собрания, – поигрывая желваками, произнес Андрей.

– Э… – чтобы изобразить крайнее удивление, мне даже сильно стараться не пришлось. – То есть никто ничего не понял?

Судя по многозначительному молчанию и ментальным щитам, или не поняли, или решили просто поставить меня на место. Разумовский собрался было что-то сказать, но я резким жестом его оборвал.

– В экстренных ситуациях информации для анализа и тем более планирования никогда не бывает достаточно. Мне кажется, что уж для вас это должна быть непреложная аксиома, – включил я совершенно иной тон, не давая возможности меня перебить. – И если вы не можете проанализировать случившееся, используя наличную информацию, – быстро оглядел я собравшуюся вокруг группу, – что ж, я, как глава, простите, как староста класса, очень сильно расстроен не только вами всеми и каждым по отдельности, но и перспективами нашего класса Индиго в грядущих рейтинговых мероприятиях.

Зря они дали мне трибуну. Меня теперь только с оружием в руках можно заставить замолчать. Но раз уж дали – как бы лениво не было и не хотелось спать, надо сейчас показать мальчишкам и девчонкам, что меня лучше не трогать. Достаточно простой прием в корпоративной жизни – дать всем понять, что решить проблему без твоего участия всегда окажется или проще, или дешевле. В большой организации подобное сильно помогает жить.

– Сейчас я расскажу вам все то, что, по моему скромному мнению, вы все должны были уяснить из произошедшего. Кстати, вы не были на Таити? – задал я неожиданный вопрос, быстро осмотрев всех одиннадцать сгрудившихся рядом одноклассников. Никто не ответил, видимо на Таити не были. – Таити, Таити, – вздохнул я, но видя, что Разумовский пытается меня перебить, вернулся к прежнему собранному тону: – Итак, деловая этика. Первого сентября во второй половине дня я отправил всем на личную почту запрос о предоставлении данных по прошлогодней успеваемости. К четвертому сентября, к пятнице, мне ответило всего девять учеников из всего списочного состава класса.

– Что говорит деловой этикет об ответах на письма? Он говорит нам, что, получив деловое письмо, с ним положено работать. А работать – это значит, что письмо необходимо как минимум прочитать и после определить необходимость своих последующих действий.

Времени нормально перевести дыхание не было, поэтому я говорил и говорил, не давая остальным вставить ни слова.

– Получив от меня, как от старосты класса, официальный запрос, вы все его проигнорировали, чем не только грубо нарушили деловой этикет, но и явно показали свое пренебрежительное отношение ко мне как к официальному лицу, которого вы сами же и избрали на эту должность. На должность, между прочим, требующую полной самоотдачи и большой потери личного времени.

Быстро осмотрев собравшихся вокруг, я продолжил, пресекая уже не только Разумовского, но и нескольких заговоривших гимназисток.

– Но вернемся к деловой этике. Время ответа на письмо – это показательная позиция вашего отношения к отправителю. В разных компаниях и организациях существуют разные нормы, от двух-трех до сорока восьми часов. Если, получив письмо, вы понимаете, что не можете ответить на него по каким-то причинам, обязательным правилом хорошего тона является ответ в стиле: письмо получил, информацию предоставляю тогда-то или хотя бы никогда-то…