Восточный конвой - [12]

— Будем считать, что я все понял. Вот мой вопрос: ну, а как вы представляете все это практически? Насколько я понимаю, сейчас попасть в Технецию или на Марс одинаково нереально.

— Всего лишь почти одинаково. Вот это «почта» я и собираюсь использовать.

— Вряд ли это будет дипломатическая маска.

— Об этом и речи быть не может. Нам никак не удалось бы зачислить вас на государственную службу: вы не гражданин этой страны. Да, и замечу, кстати, вот что: наши официальные представители, начиная с чрезвычайного и полномочного посла, днем и ночью находятся под столь надежным колпаком что бьюсь об заклад — фиксируется даже количеств бумаги, каждый раз используемой в туалете; и вовсе не уверен, что бумага эта потом не подвергается всяческим анализам. Возможности передвижения по стране там крайне ограничены, хотя все это пытаются объяснить заботой о безопасности наших и всех других представителей. Даже вам такое не снилось и в наихудшие времена. Дипломаты, журналисты, деловые люди, представители искусства, туристы — все поголовно на коротком поводке. Нет никаких масок, Милф… Вы окажетесь там невидим кой. Тропа, по которой вы пойдете, разового пользования. Это должно показать вам, насколько мы на вас надеемся: независимо от результатов, таким приемом больше не сможет воспользоваться никто. То есть мы отдаем вам все, чем располагаем сегодня. Вот, кажется, я и выложил то, что знал, что мог сказать. Думаю, что теперь задача вам боле amp; или менее ясна. Вы должны по этим немногим точкам воссоздать рисунок. Согласны?

— М-да… — пробормотал Милов. — Скажите, вы рассчитываете забросить меня в столицу? Или куда-то в другое место? Скорее всего, на побережье при помощи подводной лодки?

— Нет. Этот способ известен им не хуже, чем нам. И побережье входит в приграничную зону, где охрана наиболее сильна. Мы собираемся доставить вас в точку, равноудаленную от всех границ, — туда, где ищут меньше всего. Вот сюда. Отсюда добраться до столицы будет проще.

Милов посмотрел на карту, возникшую на мониторе.

— Знакомые места. Глухие. Странно, что в такой маленькой стране могут существовать глухие места. Тем не менее они есть.

— Потому-то мы и выбрали эту округу. Наблюдения со спутников подтверждают, что она и сейчас достаточно безлюдна. Хотя… составить точное представление о реальной обстановке можно, лишь погрузившись в нее, не так ли?

— Всякое погружение заключает в себе возможность утонуть, — проговорил Милов безмятежно. — Особенно, когда никто не протянет руки с берега.

— К сожалению, на это надежды мало. Не то чтобы вы были совсем один; мы дадим вам нечто вроде группы поддержки, но ее не будет с вами постоянно, она — лишь на крайний случай, если придется уходить с шумом. А мы надеемся, что обойдется без этого. Но вообще-то мы исходим из того, что вы хорошо плаваете. А чтобы вам легче было держаться на поверхности, подбросим вам несколько спасательных кругов…

На клочке бумаги он написал несколько цифр по две группы по шесть знаков.

— Это — в случае удачи. Если же дело все-таки сорвется не по вашей вине — тогда вот это. — он пододвинул бумажку Милову.

— Да, — сказал Милов, глянув на нее. — Если столько нулей — можно, конечно, выплыть. Во всяком случае, теперь я воды боюсь значительно меньше, чем минутой раньше.

— А огня?

Милов ответил не сразу:

— Как сказать: от пуленепробиваемого жилета не отказался бы.

— Думаете, это поможет?

— Нет, конечно. Я шучу.

— Понимаю. Хорошо, мы позаботимся обо всем, что сможет вам понадобиться. Полагаю, самым лучшим будет заложить груз на том самом месте, куда вы прибудете.

— А средства связи?

— Снабдим, разумеется. Но тоже — только в случае крайней необходимости. Каждый сеанс увеличивает риск. Да что я вам говорю — все это прописные истины.

— Только учтите одно пожелание, — сказал Клип тоном, подчеркивавшим важность того, что он собирался сказать. — Занимайтесь своим делом и не отвлекайтесь ни на что другое, понимаете? Ни на какие увлекательные дела, вроде поисков тех мифических ракет, о которых в свое время было немало шума, — вы помните, разумеется…

— Очень смутно, — сказал Милов. — Куда уж тут отвлекаться — вы мне надавали заданий… А сколько у меня времени на подготовку?

— Старт — не позже чем на седьмой день. Милов покачал головой:

— Я не располагаю таким временем.

— Что вы хотите этим сказать?

— У меня есть и другие дела. Если вы можете отправить меня, самое позднее, послезавтра, — я 6eрусь за работу. Если нет — отказываюсь. Я не умею откладывать.

— Что же, нас это вполне устраивает. Любите летать?

— Нет, — сказал Милов. — Но привык.

— А падать?

— С высоты? С парашютом вы имеете в виду?

— Я имею в виду — без него.

— Откровенно говоря, такого опыта у меня нет.

— Вот и появится.

— Не скажу, чтобы вы меня обрадовали.

— Надеюсь, что все обойдется без неприятностей.

— Дай-то Бог.

— Разумеется, мы будем молиться за вас.

— Благодарю.

«Как все это понимать в свете предчувствий? — подумал Милов, идя по длинному коридору в отведенную ему комнату. — Считать все это удачей или наоборот? Сумма красивая, слов нет. Но работа предстоит кудрявая, и даже очень. Ладно, кто поживет, тот увидит…»