Восточный фронт, 1944 - [69]
Рейнхардт в нескольких словах обрисовал всю серьезность обстановки. Он сказал о том, что сейчас подошел последний срок, когда еще возможно отдать приказ о прорыве. С каждой четвертью часа вражеское кольцо все плотнее и плотнее сжимается вокруг города и ПИ корпуса.
Через некоторое время ему снова позвонил Цейтцлер: фюрер принял решение, что Витебск следует оборонять и сделать «укрепленным пунктом». Три дивизии должны удерживать город.
Несколько позже в штаб 3-й танковой армии поступило радиодонесение коменданта Витебска о том, что дороги, ведущие на запад, уже совершенно перекрыты, город полностью окружен и LIII корпус находится в котле. Командующий армией еще раз попытался убедить фельдмаршала Буша в том, что Витебск необходимо оставить. Но в 16.10 командующий группой армий сообщил в штаб 3-й танковой армии, что решение Гитлера остается неизменным.
25 июня сражение за судьбу ПИ корпуса продолжалось. Уже находящийся в котле корпус в ходе радиопереговоров в 13.12 доложил: «Обстановка коренным образом изменилась. Полное окружение все более усиливающимися силами неприятеля. 4-я авиаполевая дивизия люфтваффе больше не существует. 246-я пехотная дивизия и 6-я авиаполевая дивизия люфтваффе в тяжелых боях отбивают удары неприятеля с различных направлений. Множественные прорывы вражеских сил на городскую территорию. Идут ожесточенные уличные бои».
Снова, уже в который раз, за этим докладом последовало настоятельное требование командования 3-й танковой армии о скорейшем оставлении города. Вечером в 18.30 поступило разрешение Гитлера LIII корпусу отойти и сражаться на заранее подготовленных позициях. Одновременно с этим фюрер настаивал на том, что Витебск и в дальнейшем следует оборонять как «укрепленный пункт» («крепость»), теперь уже силами одной дивизии (206-й пехотной), и держаться до последнего солдата. А затем удаленное за тысячи километров «командование» или, вернее сказать, вмешательство Гитлера устроило нечто, что можно характеризовать только как гротеск. Фюрер также пожелал, чтобы офицер Генерального штаба спрыгнул бы с парашютом в уже окруженный врагом город и лично передал письменный приказ об обороне «укрепленного пункта» командованию. Только когда генерал-полковник Рейнхардт объяснил фюреру, что такой приказ должен был бы выполнить он, Рейнхардт, Гитлер отказался от этой идеи.
В 19.30 из корпуса пришло сообщение: «Общая обстановка требует осуществить прорыв на юго-запад всеми имеющимися в наличии силами. Выступление назначено на 5.00 26 июня». В 19.30 последовал новый радиообмен с просьбой о поддержке прорыва с воздуха. Тем временем корпус в ожидании поступления разрешения на прорыв был готов к нему, хотя и в ситуации полного хаоса.
С наступлением рассвета дня 26 июня, при первых лучах поднявшегося над горизонтом багрово-красного солнца, LIII армейский корпус пошел на прорыв. Самолет-разведчик, посланный командованием группы армий, сообщил в 8.30 о том, что передовые части корпуса находятся в 10 километрах юго-западнее Витебска. Днем в 12.10 фельдмаршал Буш по радио еще раз потребовал от командования 206-й дивизии, чтобы все еще остающиеся в Витебске части сражались до последнего и удерживали город. Этот радиообмен стал последним, на который из города пришло подтверждение о получении приказа. Новое наблюдение с воздуха доложило о многочисленных группах германских солдат, продвигающихся к западу и юго-западу от Витебска. Часть этих групп еще вела бой с неприятелем. И опять: в районе от 10 до 15 километров юго-западнее Витебска на проселочных дорогах, в селениях и перелесках большие скопления германских сил, бои и вражеские атаки с воздуха.
Командир 206-й дивизии генерал-лейтенант Хитгер и не думал о том, чтобы оборонять Витебск до последнего человека. Во второй половине дня 26 июня он также принял решение прорываться из горящего, окутанного дымом города. Около 22.00 его части выступили из города, увозя с собой раненых на запряженных лошадьми подводах и немногих гусеничных бронетранспортерах. Высланным вперед боевым группам не пришлось пройти далеко, они были обнаружены заслонами русских и уничтожены их огнем. Последняя отчаянная попытка прорваться к своим, бросившись на врага с личным оружием и громким «Ура!», потерпела неудачу. В небольшом перелеске оставшиеся в живых были перебиты или взяты в плен.
В тот же день, 27 июня из радиодонесения LIII корпуса выяснилось, что при продолжении прорыва в 13 километрах юго-западнее Витебска были прорваны еще несколько вражеских позиций. Войска несут тяжелые потери от действий советской авиации, боеприпасы заканчиваются... Этот радиообмен с корпусом стал последним.
Там, на пространстве от 15 до 20 километров юго-западнее Витебска, среди маленьких белорусских сел и перелесков и завершились тщетные попытки прорыва частей LIII армейского корпуса. Лишь нескольким небольшим группам, преодолев головокружительные превратности войны и совершив длиннейшие переходы, удалось выйти к германским частям и поведать о своих мытарствах.
29 июня Советы по своему радио объявили о завершении сражения за Витебск — 5 тысяч убитых в городе, 20 тысяч человек погибли после ожесточенного сопротивления и уничтожены в результате воздушных атак, еще 10 тысяч сдались в плен. Среди них оказался и генерал, командующий корпусом, вместе с ним сдалась и небольшая группа солдат численностью 200 человек, из которых около 180 было тяжелораненых. После гибели LIII корпуса со все ускоряющейся быстротой наступил крах всей 3-й танковой армии. С потерей двух корпусов (VI и LIII) командование армии оказалось перед ситуацией глубоких обходов врага вдоль полностью открытых флангов, которые оно могло прикрыть только измотанными в тяжелых сражениях остатками дивизий IX корпуса и едва боеспособными резервами, составленными из всевозможных временных боевых формирований и тыловых частей и личного состава военного училища. А неприятель наносил все новые и новые удары, прорывая наскоро оборудованные полевые позиции, занятые собранными с бору по сосенке частями или немногими резервными формированиями. Не помогало и то, что фельдмаршал Буш запретил всякое дальнейшее отступление — враг был намного сильнее. Теперь приходилось расплачиваться за то, что командование группы армий своевременно не отвело 252-ю дивизию за рубеж реки Уллы
