Восточные славяне накануне государственности - [22]

Отождествление в. линана ал-Мас’уди именно с восточноевропейскими волынянами (Ключевский 1987: 122–124; Westberg 1898: 47; Третьяков 1953: 298; Labuda 1948: 203–225; Фроянов 2001: 724–727; Войтович 2006: 8—11) представляется на сегодняшний день наиболее убедительным.

Д.Е. Мишин подверг его критике, указывая на то, что «поиск в. линана на Волыни, однако, наталкивается на ряд возражений. Можно ли поручиться, что в первой половине Х в. славяне Центральной Европы или славяно-германского региона (именно оттуда получил, по мнению Д.Е. Мишина, ал-Мас’уди информацию о в. линана. – М.Ж.) ещё помнили о событиях на Волыни приблизительно четырёхвековой давности (господство дулебов до прихода аваров)? Такое, конечно, возможно, но почему тогда название народа выступает не в оригинальной, употреблявшейся тогда форме, а в другой, которая появилась позднее, в иных исторических условиях?» (Мишин 2002: 66). Эти сомнения учёного безосновательны, так как основаны на том, что он следует за распространённым в историографии, но неверным отождествлением дулебского и волынянского союзов и отнесением его к доаварскому времени. На деле же союз волынян как раз и пришёл на смену дулебскому, разгромленному аварами и существовал позже аварского нашествия.

Отождествление в. линана ал-Мас’уди с восточнославянскими волынянами подтверждается уникальным сообщением «Баварского географа» – анонимного памятника, созданного, как показал А.В. Назаренко, в швабском монастыре Райхенау в 70-х гг. IX в., в период нахождения там Мефодия со своими учениками, от которых и была, возможно, получена его автором столь подробная информация (или какая-то её часть) о множестве славянских этнополитических объединений в Центральной и Восточной Европе (Назаренко 2001: 51–70). В этом источнике говорится: «Сериваны – это королевство столь [велико], что из него произошли все славянские народы и ведут, по их словам, [своё] начало» (Назаренко 1993: 14; 2001: 54–55).

Наиболее убедительным является объяснение названия сериваны (Zerivani) от слав. *Čьrvjane (Lehr-Spławiński 1961: 265; Назаренко 1993: 34–35. Коммент. 40) – червяне, что говорит о том, что это «королевство» (regnum) следует помещать в районе летописных Червенских градов (Labuda 1948: 203–225; Горский 1997: 277–278; Крип’якевич 1999: 29, 81, 84; Войтович 2001: 818–822; 2006: 23), т. е. на Волыни. Рядом с Zerivani/червянами в «Баварском географе» названы и собственно волыняне – Velunzani (Назаренко 1993: 14; 2001: 54–55). Это объясняется сложным характером структуры памятника: в нём зачастую вперемешку названы славянские этнополитические объединения разного уровня без какого бы то ни было их разграничения.

Червенские грады упоминаются в летописи в связи с событиями конца Х – начала XI в. (ПСРЛ. I: 81, 150; ПСРЛ. II: 69, 137). Позднее в этом регионе существовала Червенская земля, упоминаемая в Ипатьевской летописи (ПСРЛ. II: 746). Та же летопись называет и жителей этой земли – червян (ПСРЛ. II: 487). Возникновение самих этих понятий, точнее, названия, очевидно, следует относить к гораздо более раннему времени – к эпохе, предшествовавшей формированию городов-государств, называвшихся в древнерусских источниках в своём территориально-политическом значении землями. По всей видимости, жившее здесь славянское «племя» червян при произошедшей на рубеже X–XI вв. смене общественно-политического устройства – возникновении городов-государств (Фроянов, Дворниченко 1988: 39–40) – дало название новому политическому объединению, возникшему в регионе, – Червенской земле.

Судьба имени червян аналогична судьбе имени волынян, которое дало название Волынской земле. Укреплённое городище в Червене возникло в середине Х в. (Куза 1996: 153), т. е. до включения этих земель в состав Киевской Руси. Червень был, очевидно, центром червян, подобно тому как город Волынь был центром волынян (о Червенских градах и их истории см.: Лонгинов 1885; Исаевич 1971; 1972; Poppe 1964; Котляр 1985: 24–33).

Смысловая параллель рассказов ал-Мас’уди и Ибн Йа’куба, с одной стороны, и «Баварского географа» – с другой, является полной: и там и там говорится о существовании у славян в прошлом некоего значительного этнополитического объединения, от которого происходят другие славянские народы. Расположение этих двух «народов-прародителей», хоть и названных немного по-разному в одном регионе, делает тождество полным.

Червяне – это, по всей видимости, часть волынян, возможно господствовавшая в течение некоторого времени в их этнополитическом объединении, название которой связано, как и имя части хорватов «белые хорваты», с цветовой географической семантикой. Красный цвет указывал обычно на южное расположение того этноса или политического объединения, в названии которого фигурировал (Майоров 2006: 45). То, что подобные «червонные» названия славянских «племён» были распространены в раннем Средневековье, подтверждает летопись попа Дуклянина, упоминающего о существовании в Далмации Червонной Хорватии (Шишић 1928: 16–18).

Идея о существовании на Волыни значительного этнополитического объединения волынян представляется вполне убедительной (Ключевский 1987: 122–124; Нидерле 2001: 169–170; Грушевський 1991: 377; Греков 1945: 25–31; 1953: 441–443; Мавродин 1945: 85–86; Третьяков 1953: 297–298; Седов 1982: 93–94; Фроянов 2001: 724–727; Свердлов 2003: 92; Войтович 2006: 8—12). Только нет оснований сопоставлять его, как это зачастую делается (см., напр.: Harkavy 1876: 335; Ключевский 1987: 122–124; Marquart 1903: 147; Брайчевський 1957: 122–125), с рассказом Повести временных лет об аваро-дулебской войне и считать, что именно авары сокрушили в. линана.